Черная ворона белого мира — «Ансельм. Шум времени» Вима Вендерса
Одной из важных премьер Beat Festival стал новый фильм Вима Вендерса про немецкого художника Ансельма Кифера. Несколько лет назад Иван Чечот побывал в мастерской Кифера, а затем и посмотрел фильм Вендерса. Об образе художника, а также об удачах и недостатках фильма Иван Чечот рассказал Александру Романову.
Честно говоря, не помню свою первую встречу с работами Кифера. Подозреваю, что впервые увидел его на страницах каталога, который до сих пор у меня лежит дома. Он посвящен работам Кифера в жанре «книга художника». Там почти нет текстов, зато есть очень эффектные репродукции его книг, которые он делал и в свинце, и на бумаге, и на дереве. Их размеры огромны. После этого захотелось увидеть его работы вживую. Картины Ансельма странным образом задерживают твое внимание, их хочется рассматривать. Хоть это и не всегда приятно.
Вообще же, сюжет «Кифер» очень притягательный, вирулентный, как говорят в нынешней журналистике. Я увидел оригинал его произведения первый раз, кажется, в Берлине, в музее современного искусства «Гамбургский вокзал». Это были большие картины и скульптурные фигуры в белом, которые Вим Вендерс показывает в начале своего фильма. Впрочем, фигуры мне эти не очень нравятся. А вот картины… встречу с ними я пережил как большое эмоциональное событие, заинтересовался.
Я был у Кифера, мы провели с ним день — встретились с утра и разошлись затемно. Зима, серый Париж. Место, где живет Кифер, — непривлекательное. Сам он — чуть заторможенный, расслабленный, крайне скупой на слова, часто говорит невнятно, не заканчивает фразы. Гигантская территория, на которой расположена его мастерская — это бывшая фабрика, застроенная ангарами. Я там видел большое количество рабочих, всяких помощников. По мастерской Ансельм ездил на велосипеде, иногда с него слезал и передвигал свои картины, непонятно зачем. Может быть, понимал, что мы на него смотрим, и он должен исполнять «Кифера»? А роль Кифера — это роль тени, которая на велосипеде едет по бесконечным ангарам…
Он живет там, как в осажденной крепости
В тот день с нами присутствовали один из галеристов Кифера, господин Таддеус Ропак из города Вена, а также мой старый ученик и друг Дима Озерков, который возглавлял в то время Главный штаб. Эрмитаж наладил контакт с Кифером, но ни у директора, ни у Димы общение с Ансельмом не складывалось. И тогда Дима решил, что Иван Дмитриевич сможет с ним наладить отношения; что произойдет, как он выразился, химия. Я вел себя как всегда, и никакой химии не получилось.
Впрочем, Ансельм очень мило нас принял, разрешил ходить где угодно. Я долго рассматривал его библиотеку — ту самую, которую Вендерс показывает в фильме. Самое главное, что это рабочая библиотека, по количеству закладок и отметок видно, что художник ею все время пользуется. Там нет ничего про искусство, отношение Кифера к современному искусству известно — оно колеблется от индифферентного состояния до ненависти. Это собрание исторической литературы, литературы по оккультным наукам, которыми он чрезвычайно серьезно занимается, по мифологии, по истории культуры, по истории религии. Там есть большой раздел поэзии, художественной литературы.
Сейчас он выглядит глубочайше разочарованным, работающим автоматически
У нас был великолепный, сверхизысканный обед, который приготовил французский повар. Ели мы в сером, страшном, огромном помещении, по периметру которого стояли картины. А сидели на белых диванах… Кифер почти лежал на них. Я тогда же взял у него интервью, которое получилось чуть ли не в трех частях. Но он сказал — нет, нельзя публиковать. Хотя я мог предполагать такой ответ, зная его закрытость. Он живет там, как в осажденной крепости: ни с какой французской общественностью не общается, в Германии его и вовсе считают фашистом, разве что американцы относятся лучше. Но интервью он почти никогда не дает.
И тут я — записал большой разговор, задал ему существенные вопросы. И все это накануне открытия его большой выставки в Эрмитаже. Все шло к началу мирового конфликта, уже тогда были обвинения в сторону России. А Кифер поддержал российское правительство в нашем диалоге. Потом, вероятно, спохватился, — никто его столь дословно еще не записывал. Вот он и отказался в конечном счете.
Вендерс за и против человека
В связи с фильмом Вендерса заметил разницу между молодым Кифером и поздним. Молодой формулирует мысль, отвечает на вопросы, выглядит человеком особенным, но нельзя сказать, что вообще «не от мира сего». А сейчас он выглядит глубочайше разочарованным, работающим автоматически. Вопрос — а зачем делать так много работ? Ответ в простом диалоге с румяным галеристом Ропаком, олигархом современного искусства:
— Как Кифер идет в вашей галерее?
— О! Очередь стоит!
Поэтому и надо выполнять. Цены сумасшедшие. Куда пойдут эти деньги? Отчасти на содержание мастерских, отчасти — на создание Баржака. Я там не был, но хотел бы побывать. Смотрел фильм Вендерса и думал — ах, как все-таки интересно, это ведь огромная территория, целый искусственный город. Какие-то Помпеи.
Он сделал нечто пугающее и даже не моргнул — «Цепные реакции» Александра О. Филиппа
Вот еще, что хотел сказать — во второй половине фильма есть эпизод, где мальчик бродит по роскошным комнатам дворца. Это сын Ансельма, Даниэль Кифер. Он растет во Франции, ходит во французскую школу, но дома все говорят по-немецки, в Германии он, конечно, тоже бывает. Этот мальчик — замечательная находка Вима Вендерса.
Действие сцены происходит в огромном, хорошо сохранившемся барочном дворце в городе Раштатт, построенном в начале XVIII столетия. Мальчик с интересом рассматривает зеркальный кабинет, камера показывает разные изысканные детали. Потом он садится на лестнице, то ли рисует, то ли читает, ему явно хорошо в этом дворце. Это его дом. Мальчик здесь напомнил мне меня самого — я вырос в наших пригородах, дворцах, эрмитажах, любил все старинное. Не что-то бесконечно древнее, не какие-то раскопки в болотах, а старинное. И Дэниэля тоже привлекают эти роскошные реликты.
«Сталкер» — это и есть весь Кифер
Дальше у Вендерса есть такой эпизод: Венеция, Палаццо Дожей, кажется, выставка Кифера. Камера показывает самого Ансельма, сына, картины. А потом мальчик смотрит на чудесный плафон шестнадцатого века. Мы приближаемся к этому плафону, изящному искусству, рядом с которым Кифер — помойка. Мальчик смотрит на плафон, и, наверное, про себя думает — «О-о-о!». А потом опять эта папина помойка, в которой он все копается и копается, копается и копается. Уже смердит эта свалка, а его все никак не отпускают его тема, эти послевоенные руины.
И действительно дело в том, что в прошлом Кифер ищет не изящество, не красоту, а что-то хтоническое, страшное. В землю углубляется, к мертвецам спускается. В прошлом он ищет трагедию, а не триумф красоты. Как он странно выглядит в кадре, в каком-то черном плаще. Зачем черный плащ на галерее Палаццо Дожей? Ворона залетела в Венецию и прохаживается по ней странным образом. А вокруг все цветет, поет…
Освобождение гиганта
— «Баломания» Сиссель Морель Даргис
Считается, что Кифера учили Петр Дреер, Хорст Антес и Йозеф Бойс. На самом деле у него не было учителей. Я не считаю Кифера ни учеником, ни продолжателем Бойса. Во-первых, Бойс в принципе не был учителем, он был гуру, а, во-вторых, Бойс проповедовал прямую демократию, он был почти политическим деятелем. И где эта тема у Кифера? Конечно, его тоже можно изобразить в качестве криптополитического художника, но это все не очень состоятельные вещи. Антес… Кто хоть немного знает, что из себя представляет Антес, не найдет между ними с Кифером ничего общего. То же самое с Дреером.
Если же думать о том, с кем Кифер родственен в кинематографе, то в голову приходит Тарковский. Прежде всего «Сталкер». «Сталкер» — это и есть весь Кифер. Вим Вендерс, кстати, отчасти и попытался на материале творчества и самой фактуры Кифера создать кинопроизведение второго, следующего уровня. Некую мифологическую, ностальгическую, меланхолическую картину в кино a lá «Кифер». Но мне кажется, вышло не очень удачно.
Задача у Вендерса была и вправду непростой
Известно, что кино про художников — штука очень сложная. И про художников, и про композиторов, и про любых конкретных деятелей культуры и искусства. Что же там у Кифера самое интересное в мастерской? Конечно, не встреча с произведениями, а сама возможность подсмотреть закулисье. Неужели вот то, что открывается посетителям — это Кифер, играющий роль Кифера? То, что открывается в кино Вима Вендерса — это и есть мир Ансельма? Получается, Вендерс допускает некую тавтологию — он вторично мифологизирует Кифера. То, что его произведения, это созданная Ансельмом мифология — общее место, об этом пишут все критики. Но тут приходит Вим Вендерс и вероятно говорит: знаешь, я не буду разоблачающий фильм снимать. А сниму удваивающий, еще надбавлю.
Ансельму можно быть романтиком, пейзажистом, это его мир, его большой художественный проект
Звука, например. Мне звук понравился. Работа тонкая, убедительная, интересная. Слова, смешение языков — вся акустическая сторона очень сильная, отсюда и название фильма — Das Rauschen der Zeit — шорох времени. Я бы перевел не как «Шум времени», а как шорох или даже шорохи времени.
Но хотелось бы чего-то другого вместо удваивания — например, реализма, которого в фильме Вендерса вообще нет. Вендерс вроде как идет от реальной действительности, которую он кино/фото средствами фиксирует. Но ощущение создается, что все это совершенное наваждение. Снять эти пространства очень сложно. На экране они выглядят меньшими, не столь потрясающими, какие они есть на самом деле. Снять его картины еще сложнее. Потому что когда на экране просто репродукция, ты думаешь — ну, может, это открытка?.. В общем, задача у Вендерса была и вправду непростой.
Не думаю, что Кифер будет иметь большое значение для других художников. И вообще почти не наблюдаю последние пятьдесят лет, чтобы творчество художников порождало, как раньше говорили, течения или волны. Если у Кифера появится какой-нибудь подражатель, то все будут плеваться. Этого человека сотрут в порошок. Ансельму можно быть романтиком, пейзажистом, это его мир, его большой художественный проект. Но чтобы кто-то сейчас из начинающих художников начал вкладываться в жанр пейзажа…
А был ли мальчик?
— «Хищники» Дэвида Осита
Правда, уже давно существует так называемая новая британская волна. Тема природы в связи с экологией, и с другой стороны — неоромантические настроения. То есть, говоря по-простому, мерехлюндия. Производится большое количество арт-объектов на тему пустошей, одиночества, руин. Это все модные вещи. Отсюда и мода на такого художника, как Гаспар Давид Фридрих. А Фридрих прямо повлиял на Кифера. Это видно по его произведениям, он использует эти мотивы.
Экология, меланхолия, потерянность… зависшее время…, ни туда ни сюда… осень-зима. Даже несмотря на цветущие летние дни все равно осень-зима, и в душе то же самое. И дело не в политических событиях, ведь началось все это давно. И продолжаться будет еще очень долго. Очень долго.
Читайте также
-
Две сказки о потерянном времени — «Хельсинкский эффект» и «Светлое будущее»
-
Он сделал нечто пугающее и даже не моргнул — «Цепные реакции» Александра О. Филиппа
-
Освобождение гиганта
— «Баломания» Сиссель Морель Даргис -
А был ли мальчик?
— «Хищники» Дэвида Осита -
«Мы пытаемся проявить новую действительность» — Каталог фестиваля ЛУЧ81635
-
«Мы пытаемся проявить новую действительность» — О фестивале ЛУЧ81635