Пистолетная опера
Кадр из фильма Чужая
Не вызвав энтузиазма в момент премьеры, по прошествии времени «Жмурки» (2005) Алексея Балабанова кажутся именно тем, чем и были задуманы: юмористическим эпилогом, закрывающим гангстерский жанр в российском кино. Добавлять что-то к этим малиновым пиджакам — дело абсолютно безнадежное; все равно, что продолжать фантастическую сагу о Чужих, намертво запечатанную в 1997-м году постмодернистским шедевром Жана-Пьера Жене.
Поместив себя в контекст (и отпетого уже киножанра, и знаменитой космической тетралогии), создатели картины «Чужая» напоминают человека, догоняющего зрителя на выходе из кинозала, дергающего его за рукав и предлагающего показать, как все было на самом деле.
Кадр из фильма Чужой: Воскрешение
Фильм Антона Борматова — дотошная экранизация киноповести Владимира «Адольфыча» Нестеренко, выступающего в амплуа урки с литературными способностями. «Чужая» (2006) явно была написана в пику сентиментальному «Бумеру» и прогремела в свое время в образованных слоях населения, испытавших восторг мальчика из интеллигентной семьи, которого позвал в свою компанию дворовый хулиган.
Четверо бандитов по поручению пахана отправляются в Прагу, чтобы привезти домой некую Анжелу по кличке Чужая — ее брат арестован и является опасным свидетелем, она нужна в качестве заложницы и переговорщицы. Все роли в картине исполняют малоизвестные артисты, приглашенные за фактуру — у одного низкий лоб, у другого простодушная физиономия, у третьего непропорционально длинный нос. Очевидно, предполагалось, что подобный кастинг позволит сразу же отмежеваться от «Бумера» и «Бригады» с их постерными красавцами в главных ролях — но природа проигрывает соревнование с Алексеем Балабановым: персонажи «Чужой» были спародированы в «Жмурках» задолго до того, как появились на экране.
Единственным новым (в контексте жанра) штрихом в поведенческой характеристике действующих лиц является их способность к беспричинной подлости: так, по дороге в Чехию они на ровном месте мучают и унижают крестьянина, чего, конечно, никогда бы не сделали пацаны из «Бумера».
Кадр из фильма Жмурки
Сама Чужая, актриса Крымского государственного академического русского театра Наталья Романычева — действительно большая удача картины. Уже первый (отчетливо отсылающий к клипу группы Prodigy «Smack My Bitch Up») эпизод с ее участием придает картине некоторый смысл — до сих пор в русском кино практически никому не удавалось показать на экране женщину, на которой белый свет сходился бы в копеечку.
Глупо было бы не воспользоваться такой удачей кастинга, и во второй части картины создатели вытягивают на первый план отношения Чужой и Шустрого, самого молодого и несдержанного из пацанов. Акценты расставлены так, что по фильму еще более отчетливо, чем по исходной книге видно, что и сама героиня, и связанная с ней эротическая линия происходит не из провинциальной блатной среды, а прямиком из повести Проспера Мериме «Кармен» (как известно, это один из самых часто экранизируемых сюжетов в истории кино). Бездушное, опасное, распыляющее споры соблазна существо порабощает мужчину, вынуждая его забыть о долге и предать товарищей: сверхъестественная в своей бесчеловечности героиня фильма — всего лишь новая инкарнация классической цыганки (которую Романычева, кстати, играла в театре).
В этой истории о том, как все было по-настоящему, особая роль отводится языку, абсолютно виртуозной блатной фене, но, кажется, все эти удивительные «голимые устрицы», как и брызгающая кислотой Анжела — тоже чисто литературный конструкт.
Выросшая из «Библиотеки всемирной литературы», накачанная отполированными жаргонизмами, перегруженная цитатами из фильмов и видеоклипов, «Чужая» по сути, повторяет зады российского гангстерского кинематографа — и схваченному за руку зрителю остается только пожать плечами: зачем?
Кадр из фильма Чужая
Запоздав на несколько лет, экранизация повести «Адольфыча» вызывает совсем уже забавные смысловые аберрации. Не очень понятно, кто считается целевой аудиторией фильма — возможно, элегантная связка из блатных и синефилов (в нашей стране, кстати, составляющая костяк фанатской базы Такеши Китано). Трудно сказать за первых, но для вторых тщательно подобранный саундтрек (гр. «Комбинация» и т.п.) вряд ли является ретроспективным фоном ранних 90-х. Он парадоксальным образом является скорее фоном сегодняшнего дня, поскольку (спасибо «Старым песням о главном») составляет основу ротации многочисленных ретро-радиостанций и предметом ностальгических изысканий на Youtube. Эффекта внезапного погружения в эпоху они не создают; тарантиновского «переоткрытия» старых песен тоже не получается.
Ходят упорные слухи, что подлинным создателем картины является не заявленный в титрах Антон Борматов, а один из продюсеров — известный синефил Константин Эрнст. Правда это или нет, но гендиректор Первого канала не скрывает своей тесной связи с проектом, что в некотором смысле превращает «Чужую» в кинематографический аналог прошлогоднего квазилитературного феномена под названием «Околоноля» — то ли Владислава Суркова, то ли не Владислава Суркова сочинение.
Кадр из фильма Чужая
Нельзя не поразиться тому, что верховные российские идеологи, которых обожествляют, демонизируют, боятся, воспевают и проклинают, заговорив, наконец, о сокровенном, как по уговору предъявляют аудитории свой в чем-то даже трогательный инфантилизм, жгучий интерес к фантастике (от Ридли Скотта до Пелевина), склонность к изображению насилия, и — в художественном плане — верность мутной наркотической эстетике 90-х. Нечто, совершенно противоположное исходящей от них официальной линии — слова «чужая», «душа» и «потемки» в нужном порядке расставьте сами.
