admin admin
admin admin

Война без войны


Съемки картины закончились 8-го августа. Почти месяц Александр Сокуров, группа, и исполнительница заглавной роли Галина Вишневская провели в экспедиции на территории Чечни. Новая картина Сокурова рассказывает о коротком визите немолодой женщины Александры Николаевны в часть к своему внуку, капитану разведки.

«Александра» будет закончена в конце декабря. К премьере фильма в издательстве «Сеанс» выйдет вторая часть книги «Сокуров». Первая вышла в 1994 году и сегодня является библиографической редкостью. Тогда фильмография режиссера заканчивалась «Тихими страницами». За 12 лет Сокуров сделал 17 игровых и документальных картин.

О последней своей работе режиссер рассказывает сайту «Сеанса»:

— Впервые сценарий игрового фильма Вы написали сами, без соавтора.

 — Да, мне жаль, что Юра Арабов не мог участвовать в сценарии. Здесь ему пришлось бы нелегко — Юра ведь никогда не писал под конкретного актера. А эта картина стала возможной только благодаря Галине Павловне Вишневской. Я сразу писал для нее и вообще, если б не она — не стал бы снимать эту картину.

— Почему героиня фильма бабушка, а не мать? Здесь традиционен был бы образ матери.

 — Бабушка — такая же мать, только мать матери, и тут даже более глубокие корни.

— Я знаю, что Вы были в Таджикистане на съемках «Духовных голосов». А в Чечне до съемок «Александры» Вам приходилось бывать?

 — Да. Между войнами.

— И все же сценарий Вы писали вне контекста. Что-то пришлось изменить, дополнить, сократить сообразно обстоятельствам?

 — Только сократить. Но в гораздо большей степени все подтверждалось. Меня даже настораживали такие совпадения — я опирался на интуицию, на свои внутренние впечатления и представления. А столкнулся с буквальной схожестью написанного с тем, что увидел. И большой неожиданностью, конечно, была температура — 47–48 градусов в тени. Для меня и для Галины Павловны в особенности работать в таких условиях было чудовищно тяжело.

— Предыдущий опыт съемок в горячих точках Вам как-то помогал?

 — В Таджикистане были боевые действия. А здесь — только видимость мира. Но все живут в огромном напряжении, поскольку в любой момент эта видимость может быть нарушена. Чечня — это когда тебе все время могут выстрелить в спину. Никогда не в лицо, никогда не смело. Что вызывает раздражение у военных: армии нужен очевидный противник, армия годится, когда сила на силу. А здесь все исподтишка. Хотя было время, когда воевали лицо в лицо, и чеченские вооруженные силы, конечно, побеждали.

— Потому что воевали на своем поле?

 — И потому что на своем поле, и потому что у них больше опыта. Вопрос дееспособности воина — не в возрасте, а в уме. Армия умна не молодой силой, а опытной мужской энергией. Парень 20–22 лет — не воин. Тем более в армии он еще больший мальчишка, чем в гражданской жизни. Настоящая воюющая армия начинается с 27-ми приблизительно лет, когда есть опыт, мудрость, понимание интуиции, должное отношение к смерти, к крови, к гибели…

— На Кавказе и взрослеют быстрее.

 — Молодые кавказцы рядом с русскими выглядят просто взрослыми людьми. Но это зависит еще и от отношения чеченских женщин к детям. Мальчик в семье — это мальчик, и даже мать с сестрой к нему относятся не как к ровне. Потому что очень быстро у него наступит такой возраст, когда он будет главным. Мне чеченские женщины говорили: не обманывайтесь всеми нашими ритуальными прелестями, мы здесь скот, мы — никто, с нами можно делать все, что угодно. Стиль воспитания сильно отличается от славянского. Между нами — культурная пропасть. Женщины чеченские мне рассказывали — с удивлением, и уважением, и восторгом — про русских женщин, которые приезжали искать своих солдат. Чеченская женщина не поедет искать своего сына.

— Тема Чечни сегодня, мягко скажем, не популярна. Можно ли расценивать фильм «Александра» не только как художественное произведение, но и как выражение гражданской позиции автора?

 — Для меня эта история не про актуальное, а про вечное. Не про нынешнюю Россию (ее политику на Кавказе, ее армию и т.д.), а про вечную российскую стагнацию. Такая же ситуация была бы, если бы женщина приехала к своему сыну или внуку в прошлом или позапрошлом веке.

— Поэтому в фильме и нет военных действий?

 — Да, они выведены за пределы картины. Я не люблю военный игровой кинематограф. Один раз мне стоило побывать и посмотреть на это самому, как вся эта шелуха режиссерская, все эти образы в виде красиво падающих тел навсегда связаны для меня с понятием «пошлость», «фальшь». В войне нет никакой поэзии, никакой красоты, и снимать ее поэтично нельзя: это невыразимый ужас, невыразимое унижение человека. Не могу назвать никого, кто в игровом кино смог бы выразить что-то подобное. И чтобы это понять, достаточно раз по-настоящему побывать в этих обстоятельствах.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить