Они все погибли
Переводчик. Реж. Андрей Прошкин. 2013
Среди претендентов на главный приз кинофестиваля дебютов «Движение» можно было обнаружить Андрея Прошкина — режиссера, которого при всей молодости никак не назовешь начинающим. Организаторы пошли на небольшую хитрость, включив в конкурс первый телевизионный опыт Прошкина — минисериал «Переводчик». Если отбросить бюрократические тонкости, эти четыре серии из жизни скромного учителя химии Андрея Петровича Старикова (Виталий Хаев) в оккупированном немцами Таганроге и правда можно назвать дебютом, заслуживающим самого пристального внимания. Но не режиссера, а героя.
За душевную простоту, отдаленное пластическое сходство и общую нелепость ученики прозвали Старикова Чарли Чаплиным. Или просто — Чарли. А он и рад изобразить фирменную походку классика немого кино — тем более, что успеваемость от его кривляний только растет.
С искренней заботы о детях и начнется личная трагедия героя.
Когда школу закроют, а здание отдадут под штаб местного командования СД, Стариков твердым голосом и на чистом немецком потребует от старшего следователя Мартина Ляйтнера (Йоахим Пауль Ассбёк) выделить ему конвой, чтобы он мог безопасно проводить детей до дома по разрушенному городу. Перебрав аргументы, Стариков нащупывает главный: «Вы же понимаете, что вам будет сложно рассчитывать на лояльность населения, если погибнут дети». Ляйтнер с едкой ухмылкой и маленькими умными глазами произносит, что лояльность — это важно, и дает добро на просьбу учителя. А уже на следующий день отправляет конвой за ним персонально. Отныне Стариков будет его личным переводчиком, а это значит — косвенно участвовать в допросах и составлении приказов, каждый из которых заканчивается одинаково: «В случае неповиновения — расстрел».
Домашние — интеллигентная мама Александра Константиновна (Лариса Малеванная), в наследство от которой Старикову и достался разговорный немецкий, и беременная жена Дуня (Карина Андоленко) родом из самых простых — в ужасе. Соседи по двору затаились в глухой злобе. Впрочем, в первую очередь это относится к бывшему ученику Старикова — мальчишке Витьке (Михаил Горбатов), который ночью ловит по запрещенному радио сводки советского информбюро и выводит их детским почерком на тетрадных листах, чтобы на утро развесить по столбам в округе. В его партизанском сознании Стариков — предатель и коллаборационист. И в своей уверенности он не одинок.
Переводчик. Реж. Андрей Прошкин. 2013
Кто не теряет бодрости духа, так это Палыч (Борис Каморзин), вечно пьяный артист эстрады. Пока люди вокруг переживают одну драму за другой, он собирает в местном клубе чаевые немецкими марками и в ответ на происходящее отпускает один и тот же веский комментарий: «Баснословно!»
Божьими одуванчиками растет классическая еврейская семья: миниатюрная черная старушка-мать, дряхлый очкарик-отец и сын-скрипач. С улыбкой и стыдливым недоумением они будут принимать в подарок драгоценные крупица зерна. И также скромно отказываться от гостинцев в дорогу, собираясь в образцовое еврейское гетто, где — вы только подумайте! — немцы обещают им достойную безбедную жизнь.
Немой мужик и его жена, а также одинокий сапожник из бывших зэков — единственный, кто здесь никого и ни в чем не обвиняет, — в этом дворе-колодце собрались чуть ли не все архетипы Советского Союза. Но на этом описание местных нравов не заканчивается. Рынок, улицы, бараки, комната для допросов, — в каждом углу здесь кипит жизнь. Хотя чаще захлебывается в собственной крови.
Хаев в очках и парике, пародирующий Чаплина, пародирующего Гитлера (чем заставляет своего немецкого командира буквально задыхаться от смеха), — на самом деле больше всего, даже внешне похож на режиссера.
Это он, Прошкин, а не Стариков, прячет за шутками-прибаутками безжалостный портрет оккупационной жизни. Где за кольцо с алмазом дают мешок картошки, а за человека — ни шиша. Где при удобном случае один легко донесет на другого, чтобы улучшить жилплощадь или отомстить за поруганную девичью честь. Где одни уже приноровились к немецкой марке, а другие ждут не дождутся возвращения советской армии, чтобы повесить на ближайшем столбе всех национал-предателей.
Не менее интересен характер Ляйтнера. Образцовый немецкий офицер, он терпеть не может Гитлера, но службу несет исправно. Неважно, приказ о повешении пятидесяти мирных граждан или выписка переводчику праздничного пайка по случаю рождения сына.
Но самый важный здесь он — Андрей Петрович Стариков. Вроде бы типичный гоголевский маленький человек и толстовский мученик, он на самом деле совершенно новый тип вроде бы положительного героя. Каждое его действие по отдельности выглядит правильным, но все они в совокупности совершенно неверны. Более того, губительны. Как для него самого, так и для всех окружающих.
Он старается жить непротивлением злу насилием, твердит как мантру: «Я не делаю ничего плохого». Но и ничего хорошего не делает тоже. А когда наконец-то переходит в глухое сопротивление, становится только хуже, гораздо хуже.
На манер героя Роберто Бениньи в «Жизнь прекрасна» Чарли пытается быть шутом во мраке, смехом исцелить страдания людей или хотя бы немного их заглушить. Но вместо этого только порождает злость. За закрытыми дверями, с бутылкой коньяка он произносит острые речи, обличая нацизм, но за пределами кабинета бессилен повлиять на бездушную карательную бюрократию немцев. Каждый раз, доходя до момента, когда нужно совершить поступок, Стариков осекается, прикусывает язык, сжимает кулаки. Когда на кону жизни отшутиться не получится. Стариков устраивает себе компромисс за компромиссом. В первый раз принимая приглашение Ляйтнера, он думал, что защищает близких. Но в итоге теряет все.
Переводчик. Реж. Андрей Прошкин. 2013
Работа над фильмом началась с идеи сделать ремейк на драму Робера Энрико «Старое ружье». Там тоже речь идет о маленьком человеке, простом хирурге в исполнении Филиппа Нуаре, который в одиночку уничтожает целый отряд нацистов и примкнувших к ним сограждан, ведомый местью за дочь и жену, убитых на его глазах. В итоге Прошкин и сценарист Игорь Порублев от этой идеи отказались, с нуля написав собственную историю, вдохновленную куда больше классикой американского, чем французского кино. Помимо центрального образа Чарли Чаплина, в фильме есть неожиданные пересечения с сериалом «Во все тяжкие» (тот же учитель химии на пенсии, только химичит бомбу, а не мет) и даже привет «Дикой банде» Сэма Пекинпа. Этот эпизод, пристегнутый к финалу, явно выбивается из общей логики и эстетики фильма. Но именно в последние двадцать минут, уже полностью рассказав предложенную историю, логично закончившуюся расстрелом, Прошкин словно берет послесловие, окончательно расставляя все по местам.
Тут и оказывается, что «Переводчик» не фильм на 9 мая, не комедия со слезами на глазах и уж тем более не драма со счастливым концом. Это портрет русской жизни, бессмысленной и беспощадной. Во французском фильме герой Нуаре уничтожал убийц своей семьи из мести. У Пекинпа дикую банду ждала верная смерть, которую она встретила ее с прямой спиной и широкой улыбкой. А в действиях Старикова-Прошкина нет никакой логики. Это и страшно, и смешно одновременно. Каждый раз он искренне желает помочь, искренне заблуждается, искренне задыхается от горя, после чего искренне желает все исправить. Но когда он берется за оружие, объективно уже слишком поздно. Его месть безадресна, а жертва бесполезна. В этом смысле Прошкин абсолютно безжалостен к своему альтер-эго.
И все-таки Стариков — настоящий трагический герой.
В сериале Валерия Тодоровского «Оттепель» оператор Виктор Хрусталев переживал схожий конфликт: он позволил себе слабость, когда он воспользовался бронью отца и не пошел на фронт. Но память о единожды совершенной трусости сделала Хрусталева по-настоящему бесстрашным. Рассказ о Старикове начинается там, где заканчивается история Хрусталева, другими словами: его слабость перенесена из кульминации в завязку. С той лишь разницей, что Стариков — в самом центре боевых действий, а значит, у него просто не будет шанса продемонстрировать свои человеческие качества и надломленный внутренний мир. В условиях военного времени его ждет только один приказ — «расстрелять».
«Переводчик» на протяжении четырех серий упрямо и изобретательно смешит зрителя, воспитанного федеральными телеканалами. Так, что невозможно поверить, что все это всерьез. А в финале накрывает с головой гулким звоном, который лучше всего описал Михаил Генделев в своей идиллии «Вальс «Россия»:
что ты смеешься мудак
они все погибли.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Айаал Адамов: «Наш мир — это вихри ветра или треск костра»
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса