Рецензии

«Высотка»: Безумный Маркс


Высотка. Реж. Бен Уитли, 2015

В чистом поле условной Англии высится бетонным Вавилоном новый жилой комплекс. Вокруг — ещё несколько башен в процессе постройки, огромная парковка расцвечена леденцовыми крышами автомобилей: из высотки уезжают на работу, но больше никуда, потому что всё остальное, что необходимо современному человеку (то есть супермаркет и тренажёрный зал, в первую очередь), в ней есть. Богатые и влиятельные живут на верхних этажах, кто победнее — ближе к земле; главный герой (его играет Том Хиддлстон) — примерно посередине, на 25-м, и поэтому вхож во все квартиры. Кроме того, по профессии он психолог и в равной степени необходим как параноикам из высших классов, так и шизофреникам из низших: на конфликте первых и вторых, как уже можно догадаться, и построена картина Бена Уитли, снятая по роману Дж. Г. Бэлларда.

Вертикальные структуры «Высотки» живо напоминают поезд из фильма «Сквозь снег» — «жёлтую стрелу», которая через ядерную зиму бежала по горизонтали по замкнутому кругу. Верховный технократ (в фильме Пон Чжун-хо это был машинист) имеется и в «Высотке»: архитектор в исполнении Джереми Айронса для полной понятности назван фамилией Ройял и наделён, подобно большинству интеллектуальных мегаломанов поп-культуры, физическим недостатком — хромотой, подчёркивающей его духовное величие. Угнездившись раз и навсегда наверху башни, мудрый Ройял не выходит из своего пентхауса и оттуда размышляет о будущем, воплощенном в его архитектуре — в ней, разумеется, есть что-то безнадёжное, как в любых воплощениях будущего. В духе высокого модернизма первых послевоенных десятилетий здесь много говорят о неминуемом прогрессе: «Кем ты хочешь стать: инженером, астронавтом?» — спрашивает у соседского мальчика герой Хиддлстона. «Я хочу стать лучше, чем вы», — честно отвечает ребёнок, и его скепсис по отношению к технонаучному видению будущего в пространстве фильма оправдан. Фраза «мы уже живём в будущем», которая в XXI веке превратилась в клише, звучит в первой сцене фильма — флэшфорварде, который предвосхищает постапокалиптический финал: в ней заросший бородой Хиддлстон жарит бродячую собаку на открытом огне, разведённом на балконе.

Сюжет «Высотки» заканчивается там же, где он начинается; кроме того, это ретро-футуризм, фантастика с точки зрения семидесятых (в кадре — усы, парики, платья с вырезами, много курят) — в общем, линейная концепция времени — не про этот фильм. Но не совсем ясно, почему пессимистическое рассуждение о том, что будущего не существует, Бен Уитли превращает в костюмированную вечеринку: роман действительно опубликован в 1975-м, но проблематика его вряд ли устарела, а если устарела, то зачем было делать экранизацию? Или же анархический угар остался в эпохе панка? Есть ощущение, что ретро затеяно только ради ещё более высокой степени условности, окончательного превращения «Высотки» в комикс — тем более, что Уитли в принципе вовсю эксплуатирует ту часто утомительную черту британского имиджа, которую принято обозначать словом «чудаковатый» и к которой то и дело прибегают режиссёры в диапазоне от Ричарда Кёртиса до Ричарда Айоади (а почётный англичанин Терри Гиллиам построил на ней примерно всю свою карьеру).

Известно, что продюсер Джереми Томас купил права на роман ещё тридцать лет назад и с тех пор несколько раз пытался сделать фильм по нему; в какой-то момент, в частности, к проекту был прикреплён Дэвид Кроненберг. Было бы наверняка интереснее увидеть, что получилось бы из книги Бэлларда у канадца, никогда не считавшего конец истории, смерть абсолютных категорий и прочий постмодерный макабр поводом для шуток. Достаточно сравнить интонацию «Высотки» и «Космополиса» или «Автокатастрофы» (снятой по тому же Бэлларду): мироощущение человека новейшего времени для Кроненберга депрессивно, случай же Уитли — маниакальный. Рассказывая о ситуации фундаментального отчаяния, он травит анекдоты, ставит каверы на ABBA, развлекается рапидами и пижонским монтажом (особенно нарочита поворотная точка повествования, с которой начинается классовая война: здесь единственный монтажный переход длится полминуты). Так крах высотки оказывается не деградацией, а революцией, только такой, у которой нет идеалов: вместо тлена и декаданса — весёлый карнавал, где смыслом классовой борьбы является классовая борьба. Прощай, Маркс, наша цель — не коммунизм: дорога шума и ярости не имеет пункта назначения.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: