Рецензии
Эссе

«Барон Аризоны» Сэмюэла Фуллера


Барон Аризоны. Реж. Сэмюэл Фуллер, 1950

Это второй фильм режиссера, картины которого нам сейчас доводится видеть все реже и реже. Фуллер полностью соответствует романтическому образу творческого гения. В своей замечательной статье «Соперничая с Марло» (Sur les brisées de Marlowe, Cahiers #93) Люк Мулле признает необычайное дарование Фуллера, хотя и считает, что он уступает Уэллсу (последний более значителен для кинематографа). И вот еще несколько штрихов к портрету Фуллера: это человек, написал несколько сотен сценариев … которые так и пылятся у него в гараже в ожидании, когда по ним снимут фильмы.

Барон Аризоны. Реж. Сэмюэл Фуллер, 1950

Это единственный современный режиссер, романтическое воображение которого достойно эпохи немого американского кино (Гриффита, Браунинга, Штрогейма и т.д.). Тот факт, что у такого человека нет продюсеров, должен устыдить любую корпорацию, но корпорации, по определению, лишены чувств. Если потом они будут жаловаться, что зритель не идет на их фильмы и в их кинотеатры, то так им и надо: все, что им нужно было сделать — это вложить деньги в фильмы Фуллера. Даже если сделать скидку на разницу их дарований — хотя проблема не в этом — можно сказать, что Корман и даже Богданович вынесли из этого урок. Меня уверяют, что подобная система продюсирования невозможна во Франции. Ну и Бог с ней.

Барон Аризоны. Реж. Сэмюэл Фуллер, 1950

Но вернемся к «Барону Аризоны», фильму, снятому Фуллером за две недели. Его линейность, театральность его декораций, схематичность монтажного сочленения сцен, — все это можно объяснить финансовыми ограничениями. Возможно, именно это пошло фильму на пользу — так яснее вырисовывается замысел Фуллера; чтобы заставить зрителей поверить в настолько парадоксальную историю, необходимо, чтобы ее парадоксальность выражалась предельно точно: главному герою в исполнении Винсента Прайса (это, пожалуй, его самая удачная роль в кино) удается выдать себя за барона весьма древнего рода (для этого он проникает в испанский монастырь, где подделывает хранящиеся там документы многовековой давности). В Америке для него с юных лет воспитывают девочку, которой уготован дворянский титул — баронессы — и которой, согласно испанским документам, должна достаться в наследство вся Аризона. Девочка становится девушкой, затем, получив титул баронессы, выходит замуж за авантюриста.

Барон Аризоны. Реж. Сэмюэл Фуллер, 1950

Замысел Фуллера заключается в том, чтобы полностью расположить зрителя к своему герою. И он легко этого добивается, рассказывая нам блистательную историю любви (что большая редкость в кино): Джеймс Эдисон Ривис (такой человек действительно существовал, и история подлинна), подобрав эту девочку, «сваяв» ее в соответствии со своим амбициозным планом и женившись на ней, неожиданно влюбляется в нее! Да так сильно, что к концу фильма эта любовь — самое дорогое, что есть у барона. На этом этапе Фуллера еще рано называть режиссером-диалектиком, в его намерения также не входит решение проблем морали. Он пытается расположить нас к своему фальсификатору не для того, чтобы затем, выставляя барона на зрительский суд, обличить низость его поведения: социальная критика здесь ни при чем, а едва очерченные второстепенные персонажи нужны лишь для подпитки повествования.

Барон Аризоны. Реж. Сэмюэл Фуллер, 1950

Фуллер явно увлечен своими героями: выход молодой женщины к возвратившемуся после многолетних скитаний барону кажется настоящим явлением (благодаря необыкновенному освещению, создаваемому Джеймсом Вонгом Хоу). Допуская, что с моральной точки зрения барон все же неправ, лишая жителей Аризоны их земель и средств к существованию, Фуллер не делает ничего, чтобы умалить его вину: ему плевать; его барон является движущей силой фильма, и это все, что имеет для Фуллера значение. Жизнь негодяя — тоже жизнь. Режиссер повествует об исключительности судьбы своего Джеймса Эдисона Ривиса, и разыгрывая перед нами этот, почти ромеровский, парадокс (герой проникается безграничной любовью к своей собственной жене после многих лет ухаживаний за другими женщинами, скоротечных романов и обещаний вечной любви), Фуллер дает нам прочувствовать необычность любой судьбы. Он обличает или, скорее, позволяет нам ощутить как еще больший обман, как метафизическую ловушку, предумышление, а точнее, моральные предрассудки (и этот нравственный урок имеет также художественную силу — о чем однажды уже высказывался Ренуар*).

Барон Аризоны. Реж. Сэмюэл Фуллер, 1950

В фильме Фуллера накопление уловок и хитростей неожиданно приводит к триумфу Неподдельного. Социальное — всего лишь фон картины; единственное, что интересует режиссера — это опыт человека, открывающего для себя свою собственную судьбу и проживающего ее. Темой фильма с таким же успехом могло бы стать беспокойное существование одного из обманутых бароном жителей Феникса, штат Аризона. Судьба последнего наверняка отличалась бы от судьбы барона, но кто знает, возможно и в ней Фуллер сумел бы найти какие-нибудь парадоксальные гнусности, позволяющие истине предстать в новом свете. Фуллера иногда называли фашистом, и это полная чушь: фильмы Фуллера так ловко сконструированы и настолько изворотливы, что любая критика в адрес персонажа, который первоначально воспринимается зрителем как проводник идеологии автора, непременно оказывается опровергнутой какой-нибудь второстепенной деталью, за которой не надо далеко ходить. Сэмюэл Фуллер — это барочный (в лучшем смысле этого слова) Джон Форд (см. «Шоковый Коридор»).

Барон Аризоны. Реж. Сэмюэл Фуллер, 1950

Кроме того, удивительная способность вводить новшества в раскадровку, ошеломительные монтажные эффекты, ритмические дерзости, у которых нет других предшественников, кроме Уэллса (см. начало «Сорока ружей»…«), явное и простодушное удовольствие, которое он испытывает изобретая (будучи при этом способным на самый строгий классицизм: «Мародеры Меррилла» — один из величайших фильмов о войне наряду с «Они были незаменимыми» Форда), и даже невероятная изощренность его предубеждений, — все это только подтверждает глубоко рискованную и стихийную природу фуллеровской эстетики.

Перевод Ларисы Смирновой

* Скорее всего, речь идет об известной фразе одного из героев ренуаровских «Правил игры»: «Tu comprends, sur cette Terre, il y a quelque chose d’effroyable, c’est que tout le monde a ses raisons.» «Понимаешь, на этой земле есть одна ужасная вещь — каждый по-своему прав»


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: