Рецензии
Борис Нелепо
Борис Нелепо

В погоне за синим скорпионом


Кровь. Реж. Пиппо Дельбоно, 2013

Джованни говорит: «Раньше комары меня боялись, а теперь все время кусают. Моя кровь стала хорошей, наверное, я больше не злой человек». Джованни Сенцани, один из предводителей «Красных бригад» — он руководил казнью Роберто Печи, брата первого перебежчика в истории организации. За спиной заложника висела растяжка «Смерть предателям!». После двух месяцев заключения в него выпустили одиннадцать пуль. Сенцани провел восемнадцать лет в тюрьме, теперь он близкий друг театрального режиссера Пиппо Дельбоно.

Вместе они идут на похороны товарища Джованни, Просперо Галлинари. Это один из самых известных участников «Красных бригад», он участвовал в жестоком похищении бывшего премьер-министра Альдо Моро. «Товарищу Просперо от тех, кто тебя любил». Знак указывает направление в сторону крематория, туда плетется многолюдная процессия понурых и растерянных людей. Мокрые следы на снегу. Прощание не просто с другом, а с оставшейся в прошлом надеждой изменить мир. Дельбоно снимает на любительский фотоаппарат, трясущийся в руках, не привыкших к камере: он не изображает профессионального оператора. За кадром начинает играть песня Виктора Деме, громкость которой все возрастает и возрастает, музыка переходит в крик. Изображение становится черно-белым, на экране появляется красная надпись «КРОВЬ».

Кровь. Реж. Пиппо Дельбоно, 2013

В Локарно, в основном конкурсе которого состоялась мировая премьера фильма, Джованни Сенцани приехал в майке с Пазолини — сегодня все права на его картины принадлежат корпорации Берлускони; еще один маленький пункт в обильном перечне поражений. Впрочем, «Кровь» не совсем про «Красные бригады» или Сенцани, пусть он и один из главных героев. Когда я вспоминаю об этом фильме, то в первую очередь в памяти всплывают оголенные зимние деревья на этих похоронах (они словно в небо столбы), которые Дельбоно будто бы гладит своей камерой. А до этого: трещины — как раны — в полуразрушенном здании Аквилы, уничтоженной землетрясением. Или уверенные руки Джованни, когда он рассказывает, как их пытали во время следствия. Так и начинается фильм: опустевший город, улыбающаяся девушка в купальнике на рекламном плакате, Viaggi & Turismo, политическое граффити, призывающее не сдаваться. Уже поздно. Только два первых плана, и уже столько смертей: города, известного коммуниста, мечты о лучшем мире.

Возлюбленная Джованни Анна ждала его тридцать лет: сначала он скрывался от властей, затем тюрьма. А единственным человеком, действительно верившим в его выход из тюрьмы, была сестра, но она-то как раз не дождалась, умерла за пару лет до освобождения. У Дельбоно есть набожная мама (он уже снимал кино об их непростых отношениях) — она, как и Анна, тяжело больна; скоро и Сенцани, и Дельбоно станут сиротами.

Дельбоно и Джованни — две истории веры, религиозной и политической, два крупнейших разочарования ХХ века. Когда Джованни впервые арестовали, Вернер Шретер как раз закончил кино «Неаполитанские братья и сестры» («Королевство Неаполь»). Кто бы мог подумать, что к одной из ключевых картин в истории мирового кино снимут сиквел. В Неаполе Пиппо Дельбоно ставит оперу «Сельская честь», где участвует его вечный соратник — калека Бобо, шут. Кинокритик Серж Даней называл Неаполь «точкой разочарования» — город, который был первым освобожден во время войны и где зримее всего можно было увидеть крах самых светлых идей; об этом снимал Шретер, давший горькие говорящие имена двум своим главным героям: религиозная Виттория и левый активист-Массимо. И вот мы встречаем их тридцать лет спустя, в начале XXI века.

Кровь. Реж. Пиппо Дельбоно, 2013

Последний разговор с матерью — Дельбоно подробно рассказывает ей о тех спектаклях, которые ставил и которые только собирается поставить. Они разговаривают про рай — как он может выглядеть. А что если, действительно, рай — это люди, то место, где можно встретить всех тех, кого мы знаем только по их книгам; возможно, в этой пестрой и прекрасной толпе можно увидеть самого блаженного Августина… Мама перед смертью читает молитву, авторство которой она приписывает Августину:

Не плачь обо мне,

Не отчаивайся,

Не плачь о том, что меня нет рядом.

Я не оставил тебя, я лишь иду впереди тебя.

Я не покинул тебя, я оберегаю тебя.

Не отчаивайся: из любви ко мне

Ты не можешь не возрадоваться,

Зная, какой свет меня окружает,

Зная, что я вознесся к истинному восторгу,

Я погружен в безграничное блаженство,

В великую радость,

И я верю: однажды мы встретимся

И сольемся воедино

В этом неисчерпаемом источнике радости,

Если любишь меня, не плачь обо мне.

Когда я первый раз посмотрел «Кровь», я был так потрясен, что почувствовал потребность поделиться с кем-нибудь этим фильмом. Я отправил его Инне Кушнаревой, она писала про предыдущую картину Дельбоно «Плотская любовь». Получаю от нее письмо: «Замечательные рассказы его матери о видениях рая, чистилища и прочем. Так задуматься, а ведь итальянские верующие реально видят так, как это у Данте описано. До сих пор. Это, конечно, из-за итальянского языка. Они до сих пор существуют в языке религиозных текстов, латынь для них не мертвая. Аутентичные люди. И коммунизм у них мог бы быть аутентичный. И вообще единственная страна, где он мог бы быть».

Кровь. Реж. Пиппо Дельбоно, 2013

Название предыдущей картины Дельбоно начиналось со слова «любовь», эта — просто «Кровь». Возможно, они производят сокрушительное впечатление за счет своей первобытной, примитивной (в том значении, которое вкладывал в это слово Апичатпонг Верасетакул, назвав свой проект «Примитив») энергии, давно ушедшей из кинематографа. Это не первая картина, которая пытается добиться радикальной интимности. Сразу вспоминаются видеодневники Наоми Кавасе («Рождение/мать») и ленты Алена Кавалье («Святые места») — у обоих режиссеров тоже шла речь о смерти матери. Но Кавасе снимает личную травму как часть естественной, гармоничной, смены циклов, а Кавалье — в первую очередь поэт и интеллектуал. Дельбоно, как он сам проговаривает в закадровом тексте, имеет смелость остаться без маски. Его подход к теме смерти уникален — он будто бы осуществляет прямое проникновение в ту темную область, от которой защитные механизмы организма нас старательно оберегают. Именно это вызывает отторжение у противников его кино; в частности, португальский автор Жуан Педру Родригеш в негодовании после показа сказал, что Дельбоно снимает то, что ни в коем случае не может позволить себе запечатлевать режиссер.

На что можно решиться, участвуя в решительной схватке за справедливость? Джованни Сенцани убивал невинных и сотрудничал с мафией. Как далеко можно зайти, снимая кино? «Кровь» так шокирует, поскольку Дельбоно не просто снимает последние беседы с умирающей матерью, но не выключает камеру и после ее смерти, долго снимая труп. В этот момент время словно застывает в фильме. Не осталось слов, играет только музыка — надрывная песня Camille об утрате близкого человека. Этот архаичный, первобытный, пласт играл важную роль в эстетике Висконти. После показа отреставрированной версии «Туманных звезд Большой Медведицы» мы переписываемся с Синтией, директором DocLisboа. Она пишет мне, что ее это больше всего привлекает в кинематографе Висконти — жизнь людей, существующих словно до цивилизации, в каких-то других координатах, где еще нет добра или зла, нет социальной организации жизни, а инцест — еще не инцест, потому что нет такого понятия; единственной силой остается только природный импульс. Казалось, итальянское кино необратимо мертво и уже не появится повода подумать о Висконти в современном контексте, и вдруг «Кровь».

Кровь. Реж. Пиппо Дельбоно, 2013

Здесь есть небольшое сказочное отступление. Когда становится ясно, что матери уже ничего не поможет, Дельбоно отправляется в Албанию за неким волшебным лекарством от рака, приготовленным из яда синего скорпиона. Уродливая, серая, дождливая Тирана — столица страны, которая последней в Европе, распрощалась с коммунизмом — еще одно зримое свидетельство поражения Джованни. Погоня за утопией как попытка схватить синего скорпиона за хвост. «Кровь» так красиво дополняет «Что теперь? Напомни мне» Жуакима Пинту, где тоже была и схватка со смертью, и сказочное приключение. Но религиозный фильм Пинту — рациональное, очень последовательное, доказательство существования бога, единства и неслучайности всего сущего. Может быть, Пинту приходится проще — рядом с ним всегда есть человек, которого он любит и который любит его. Безысходность «Крови» происходит из того, что Дельбоно — совершенно один в этом мире, он сравнивает себя с этим опустевшим городом — Аквилой.

Впрочем, здесь тоже есть прекрасная история любви — Джованни и Анны, рассказанная всего лишь одним кадром — пожилой Джованни рассыпает ее прах над рекой; в кадре она ни разу не появится.
Вслед за смертью матери следует снятый одним планом девятиминутный монолог Джованни: он очень подробно, во всех деталях, рассказывает о том, как казнил Роберто Печи. Ему так страшно смотреть в глаза, что цепляешься взглядом за что-нибудь еще. Например, едва заметный месяц, висящий у него над головой в чистом небе. Он говорит о том, что жертва до самого конца хранила надежду, не верила, что спасения не будет. Джованни видел своими глазами, как испарились остатки этой надежды из человека, когда он понял, что сейчас его убьют. Так же испарилась жизнь из матери Дельбоно. Всего одна монтажная склейка; мы еще этого не поняли, а ее уже нет.

Кровь. Реж. Пиппо Дельбоно, 2013

«Кровь» требует отважного зрителя, опыт ее просмотра — это попытка заглянуть в бездну. И Пиппо Дельбоно с очень большим трудом может найти хоть что-нибудь, что ей можно противопоставить. Разве что стихотворения, свои спектакли, память о том, что где-то рядом была любовь. Он их тех, кто умеет держать за руку. Он так держит своего постоянного глухонемого актера Бобо, тот ему доверяет. Так не отпускает до последнего руку мамы. И уже возможно для нас находит последние утешительные слова: «Жизни невозможно избежать, даже посредством смерти». Nessuno puo’ sfuggire alla vita, nemmeno con la morte.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить