Интервью
Рецензии

Русь-восьмерка


Восьмерка. Реж. Алексей Учитель. 2014

До премьеры в России «Восьмерка» успела покататься по заграничным фестивалям, там фильм шел под названием Breaking Loose, что переводится примерно как «сорваться с цепи» — это не так изящно, как поставленный на дыбы знак бесконечности, по совместительству означающий модель раздолбанной «Лады» с подрезанными тормозами, на которой четверо мушкетеров-омоновцев врываются в ХХI век. Зато это точное описание — и характера главного героя, и вообще русского характера, который от переизбытка хороших намерений зачастую стремительно несется в ад.

В последнем кадре фильма Алексея Учителя ад выглядит так: первое января 2000 года, Ельцин уже устал, уже уходит, перед нами белая пустыня, заснеженная степь без горизонта, человек в форме бежит в неопределенное завтра, а за ним петляет преданная «Лада». Для зрителя открытый финал одновременно является и ретроспективой, для кого-то приятной, для кого-то — удушающее мрачной.

Историю, которую Учитель подает в чуть более утонченной, чем у Прилепина форме, документальна и проста: жили-были далеко за МКАДом четверо ребят, их напрягал беспредел бандитов и собственная незначительность, у них чесались кулаки. Потом один из них — Герман (Алексей Манцыгин) влюбился в женщину самого главного бандита, и борьба поколений стала историей соперничества двух мужчин. Россия не перепутье, тестостерон зашкаливает.

Режиссер Учитель, начинавший свою карьеру в игровом кино с нежных фильмов о балеринах и Бунине, теперь снимает сугубо мужской материал. «Восьмерка» — это его третий к ряду фильм о феноменологии мира русского мужика. В «Крае» он размышлял над понятием «победитель». В «Пленном» от лица русского солдата задавался вопросом, что такое «враг» и есть ли на войне враги как таковые. «Восьмерка» берется за третью основополагающую величину в мужской вселенной — друга. Познание дружбы, как и вражды или победы, проходит через открытый конфликт — через минимум слов и максимум гулких ударов, и еще — поступков.

Восьмерка. Реж. Алексей Учитель. 2014

В этом есть неприглядная честность, как и в мире конца 1990-х, состоящем из грязного снега, мелких новогодних фонариков, тошнотворной одежды и музыки. Принимать ее нелегко и неудобно. Видно, как много стараний приложено, чтобы придать такой фактуре какую-то художественность, чтобы заставить без предубеждений, с близкой дистанции посмотреть на «ребят, которых мы взяли с собой в новую эпоху», но волей-неволей возникают вопросы: а сколько этих сильных и добрых ребят вообще? а где они теперь? а с кем им теперь дружить, выяснять отношения и бороться за женщин? Не хватает фантазии, чтобы представить, какая молодая сила может сегодня составить конкуренцию постаревшему, обнаглевшему от отсутствия серьезных антагонистов Герману, прошедшему белую пустыню насквозь.

Иногда в формуле «Добро побеждает зло» — зло это все-таки наречие, способ. С этим тяжело мириться. Но если подобные червяки сомнений и помешают кому-то узнать героя, подарить ему свои надежды и проникнуться доверием к истории, то ее можно посмотреть и как крепкий немногословный боевик, что тоже неплохо.

В следующем фильме Алексей Учитель планирует вернуться к балеринам — он снимает масштабную картину о Матильде Кшесинской и молодом Николае II.

Алексей Учитель

Алексей Учитель рассказывает про «Восьмерку»:

О сценарии

Мне когда-то понравился прилепинский роман «Санькя», но в то время он лежал у другого продюсера, другой очень хороший режиссер хотел его делать, поэтому я отступил. Но с Захаром мы договорились, что он как бы эксклюзивно, одному из первых, дает мне почитать свои новые произведения. Если мы совпадаем, то, значит, идем вперед. И вот мне попалась «Восьмерка». Я перед сном прочитал ее залпом, и удивительно, но меня она очень сильно проняла. Хотя если пересказать, то получается что-то вроде эпизода из сериала о бандитах. Но там есть свои замечательно тонкие вещи, психологические, эмоциональные — и, самое главное, эта четверка основных ребят-героев, которые, казалось бы, при всех противоречиях и недостатках человеческих, подкупают. Меня не оставляло чувство, что вот рубеж веков, миллениум этот, но надежда все-таки остается. Я сразу Захару сказал, что очень хочу это снять, многие из моих студийных близких людей удивлялись, что я за это берусь, но я был уверен, что правильно делаю. Фильм все равно о людях, которые находятся в пограничной ситуации между добром и злом, мы наблюдаем, как они это пройдут. Это во всех моих фильмах есть, это то, что мне интересно. Я спросил Прилепина, хочет ли он написать сценарий, он отказался. В данном случае, это хороший признак, потому что человек понимает, что это немножко другая профессия, но он принимал активное участие. На мое счастье согласился Миндадзе, который уже пишет в основном для своих картин, — и мы много сидели втроем. Вдвоем с Миндадзе — еще больше. Сценарий давался непросто, это был такой перевод литературного произведения в сценарную форму, многое изменилось, с Прилепиным все эти перемены обсуждали. Он даже участвовал в пробах, потому что я долго не мог найти героиню… Она реально существует, и я ждал, что Захар ее увидит в актрисе. Это вообще же повесть о нем самом, хоть он не признается, но это он. Мне так кажется.

Восьмерка. Реж. Алексей Учитель. 2014


О частной истории и историческом контексте

Внутренний нерв «Восьмерки» такой: как победить, как завоевать и сохранить любовь, чтобы никто при этом не пострадал? В данном случае это было почти невозможно, но тем не менее. Где есть смерть, там победителей нет. На войне может быть по-другому, а в мирной жизни так. С другой стороны, это в целом кино о борьбе за страну: мужской состав — и омоновский, и бандитский (хотя там нет чистых бандитов), и люди с завода —они все заинтересованы повлиять на то, в какой России мы будем жить в XXI веке. В тот момент велась настройка такая — в какую сторону все пойдет. Вот это самое интересное, потому что у фильма открытый финал, и ты соотносишь его с тем, что сейчас происходит. Мне важен не столько тот момент перелома, сколько его проекция на сегодняшний день. Эта белая бесконечность, вот эта Россия, как белый лист, на ее горизонте может быть нарисовано что угодно. Смотря как рисовать. Исходя из того, что происходит до этого в фильме, я и должен понять, куда бежит герой, куда едет его «Лада», куда летит страна. Мои выводы это лично мои выводы, но, конечно, там не со знаком «плюс» только, вопросов много.

О мужской дружбе

Сейчас это очень расплывчатое стало понятие. Я попытался в кино сконструировать безусловную дружбу, чтобы разобраться — для себя. Сейчас очень странное в этом смысле время. По себе сужу. Не дружат как раньше. Вообще все как-то ненамеренно разобщены… Так, встретиться, поболтать, выпивать — это можно, а вот чтобы ты мог на кого-то опереться, — практически нет. У меня был друг, нам было по два годика, когда мы во дворе встретились. Мы всю жизнь дружили, очень легко, но вот он, к сожалению, умер от страшной болезни, это был мой самый близкий человек. А теперь есть всего один-два человека, которым просто можно позвонить, спросить о чем-то, попросить, если тебе тяжело.

О режиссерской ответственности

Самое страшное в кино — ты в этот конкретный день должен получить максимальный результат. А поэтому появляется болезненное чувство ответственности, и желание сделать максимальное иногда доводит… В общем, всем кажется, что все, готово, а мне кажется, что есть мелочи… Их можно не заметить, но… Сколько бы ни говорили, что кино — искусство коллективное, от режиссера зависит все: каких людей наберет, как построит атмосферу, как поймет, что на душе у актера, влюбился-не влюбился он сегодня, или у него все плохо, он без денег сидит. Много есть вещей, которые очень сказываются. Я не люблю, например, снимать в Москве и в Петербурге, люблю всех увезти, чтобы никто не мог никуда деться, чтобы вот они были всегда здесь, и тогда работа лучше, результат лучше. Миллион причин есть, которые влияют на результат на экране. Экран — это лакмусовая бумажка, и она все отражает: все недостатки, просчеты, и с этим всем надо не бороться, а жить. И когда ты в это входишь, ты же ведь год жизни проживаешь в этом, ты настолько с этим сроднился уже, что как бы находишься внутри, поэтому борешься за то, чтобы этот мир внутри картины был тоже… Ну, не то что твоим, но таким, каким ты его представил. Поэтому если кто-то мне мешает в этой борьбе, я могу быть очень жестким.

Восьмерка. Реж. Алексей Учитель. 2014


О художественной правде

Помимо моего желания и мнения есть еще какая-то объективная сторона. Я должен увидеть перед собой в кадре и в плоскости реального, где играют актеры, то, что мне не только нравится, но при этом еще дышит жизнью. Чтобы были люди, а не актеры, и чтобы все сопутствующие вещи работали, не были фальшивыми, не было чувства, что что-то поставлено ради того, чтобы поставить. Не могу терпеть никакие условности, формулы, цитаты. Это еще, может быть, какая-то моя привычка от документального кино идет: предельная правда. Игровое кино вполне позволяет актеров превратить в документальных героев. Ты конструируешь вокруг них жизнь и можешь заставлять человека все что угодно делать! Вот эта власть… Она очень ответственна, но она дает такие колоссальные возможности, которые документальное кино, где ты просто наблюдатель, никогда не даст. Один раз пробуешь снимать игровое — и все, пропал.

О других проектах

У меня есть два проекта, которые я очень хочу сделать. Один связан с блокадой Ленинграда. Нет ни одной приличной игровой картины, честной, я бы сказал, о блокаде Ленинграда — в отличие от документальных. И есть еще интересная картина о Цое, но без Цоя. Это реальный случай. Собственно, фильм о водителе «Икаруса», который его сбил. Но некоторым людям, которые должны участвовать в этой картине, в сценарии что-то не понравилось, хотя он очень честный, и они написали какие-то письма. В общем, я отложил этот проект на два-три года пока.

О вреде равноправия

Очень утомляет, что нужно постоянно объяснять чиновникам, что твоя работа нужна. К кому-то ты прорываешься, я имею в виду уже душой, кто-то начинает тебя понимать, но процесс тяжелый — все время доказывать, что ты не верблюд. Ведь, смотрите, вот стоит в проклятом Голливуде, в американском кино что-то сделать, если ты номинирован там на «Оскар», на «Глобус» и прочее, — и дальше вообще не думаешь ни о чем, потому что про тебя уже поняли все и ты получаешь другой ранг. Но у нас хоть ты народный артист, хоть ты номинирован, хоть ты даже «Оскар» получил, ты каждый раз начинаешь с нуля. Ну, почти с нуля — да, в чем-то легче, а в чем-то и сложнее. Каждый раз это надо все зубами выгрызать. Известные и неизвестные режиссеры, молодые и старые, все одинаково стоят и пробивают раз за разом эти стены финансовые. Конечно, счастье, что государство финансирует кинематограф, без этого давно бы все сдохло. Но вот равноправие тоже иногда отрицательно сказывается.

Восьмерка. Реж. Алексей Учитель. 2014


О дебютантах

У нас в «Восьмерке» пять дебютов. Такой цели не было, просто очень трудно было искать актеров. Если мы в поисках Германа добрались аж до Омска — можете себе представить. «Омоновской» фактуры не найти. Но и материал, конечно, просил свежих, незнакомых лиц. Такие вещи диктует драматургия. «Прогулка» — камерная, там была поставлена цель найти абсолютно неизвестные лица. Главную троицу я искал долго, упорно. «Край» или «Дневник его жены» — это такие произведения… Не то, что масштабные, но там позволительно и знаменитого, большого человека поставить, с узнаваемым характером. Очень люблю, чтобы характер актера совпадал с героем. Что касается «Восьмерки», то сначала я как раз настроен был на то, чтобы главного героя играл известный актер. Но потом, когда начал ставить четверку, ансамбль подбирать, я понял, что, наверно, не прав, и тогда стали снова искать актеров, не снимавшихся до этого в кино. Чтобы доверия было больше, без шлейфа предыдущей картины. Оказалось, это очень важно. За своими дебютантами я всегда слежу, некоторые уже сейчас такие «дебютанты», что только держись. И за этими новыми, из «Восьмерки», буду следить, потому что ребята очень хорошие. Артем Быстров вот тут же снялся в главной роли у нас на студии, в картине у Юры Быкова. Так что я сразу продвигаю.

О молодых режиссерах

Не так давно я начал во ВГИКе заниматься режиссурой с ребятами на курсах. Сначала я как-то брыкался, поскольку занят очень, но сейчас мне это интересно, потому что при всем их неумении, неопытности, все равно и я даю им, и они что-то дают мне. Плюс я еще с прицелом пошел, потому что наша студия «Рок» занимается дебютами и, в частности, Тася Игуменцева как раз из первого моего выпуска. Юра Быков собственно тоже. Он хоть не из моей группы, на актерском учился, но он просто подошел ко мне со сценарием, и как-то я сразу почувствовал, что это интересный вообще человек — так и оказалось. Современное кино — понятие настолько быстро меняющееся, и хорошо, что оно очень разнообразное, что у него путей много. У себя на студии мне важно, чтобы все дебютанты не дудели в одну дуду, а чтобы были как Быков и Игуменцева — разными полюсами. И они при этом одинаково талантливые, в хорошем, честном смысле. Они не пришли работать. Режиссура — это не работа, а стиль жизни, это все твои 24 часа. Ну, с ними дико тяжело, они все с характерами, со своими причудами, но они мне безумно интересны. Мы идем совершенно разными путями, и нас это устраивает. Я вообще их ничему не учу. Я только им стараюсь чем-то помочь, подсказать в плане практических советов. Теоретика — это вообще беда обучения нашего. Надо готовить практических режиссеров, а то они у нас все знают, а ничего не умеют. Так вот. Я их не учу, а только пытаюсь с ними говорить, на начальной стадии — а дальше доверяю. Ну, да, бывает, как вот в фильме «Майор»: мы долго спорили о трагическом финале, мучились, пытались даже доснимать-переснимать. Юра тоже никак не мог сообразить, точнее, найти этот правильный путь. Мне кажется, что везде должна быть надежда, даже в трагедии. При всем драматизме, при всех отрицательных моментах, если не давать хотя бы какую-то надежду — тяжело. Это не значит, что в «Майоре» или в «Восьмерке», скажем, возможен оптимистический финал, но надежду дать надо. Мне кажется, что если уходишь из зала, понимая, что все во мраке, — это не совсем правильно.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: