«Горько!»: Особенности национальной меланхолии
Свадьбы бывают разные: греческие, итальянские, цыганские, армянские, а еще английские с похоронами, и датские с концом света, и американские со сбегающими невестами. Бывает и так, что до самой свадьбы дело не доходит: знакомство с родителями, мальчишник, девичник, или даже репетиция торжественной церемонии — все это может выйти брачующимся боком и привести к самым печальным и непредсказуемым последствиям. В этом смысле русская свадьба «Горько!» — явление не уникальное, хоть и обладающее, безусловно, особыми родовыми и видовыми чертами, довольно точно обозначенными в ряде предшествующих этой работе отечественных кинолент. Из ярких высказываний хотелось бы особенно отметить «В субботу» Александра Миндадзе, которая невольно сближает российский и европейский кинематограф рифмуя чернобыльский рагнарёк с ресторанным угаром свадебного пира. В остальном — тускло и как-то обыкновенно.
На пятый айфон очень хорошо снимать, как красивые парни в тельняшках и беретах поют
Режиссер Жора Крыжовников подошел к нашей русской народной свадьбе с меркой новомодного заморского found footage (что не странно, так как постановщик этот известен прежде всего своей короткометражкой «Проклятие», имитирующей запись киношного кастинга). После прошлогоднего «Шопинг тура» Михаила Брашинского это второй российский фильм, сделанный в данной манере. Found footage, то есть имитация в кино «любительской видеосъемки», как визуальный и даже драматургический прием, как и свадьба, бывает разным. Бывает, с ним ходят на ведьму и привидений. Бывает, фиксируют пришествие морского чудища размером с нью-йоркский центральный парк. Или, напротив, такой способ изложения материала помогает показать, как нечто малое, умещающееся в кадр прирученной до сих пор к достопримечательностям и домашним праздникам камеры, часа за полтора превращается в нечто большее. Например, замухрышка-школьник становится настоящим сверхчеловеком («Хроника») или хороший день рождения перерастает в пожарище бунта («Проект X: Дорвались»). «Горько!» — кино из этой категории: озорно монстро о том, как обычная русская свадьба, грозящая, казалось бы, лишь моральными издержками — одни участники процесса думают, как бы не опозориться перед людьми, другие не хотят петь «утоли мои печали, Натали» — перерастает в праздник национального согласия и примирения с умилением на ласковом предрассветном пляже Геленджика, а до того с хоровым пением в автозаке (тут вспоминается почему-то классическая сцена из «Белорусского вокзала»). И непонятно, как это прокатчики не утерпели до начала ноября. Неужто не захотели толкаться локтями с «Географ глобус пропил» Александра Велединского, который когда-то снял фильм под названием «Русское»?
горький русофобский сюжет о неизменности национальных особенностей не мешает фильму быть довольно смешным
«Горько! 2»: Еще один год
Что есть русское? Кажется, этим вопросом задаются и авторы «Горько!» И не находят ничего лучше, как нарисовать вполне идиллическую (потом будут говорить, что таковы требования жанра) картину Большой Русской Утопии в черноморском Геленджике, спасшемся каким-то чудом от мигрантов и неумолимо надвигающейся Олимпиады. «Горько!» — это портрет идеальной России без национальных противоречий, но с умеренно ворующими чиновниками, красивыми пейзажами и даже малым бизнесом («Здесь гараж был, а она своими руками ателье построила!»). Авторы остроумно подмечают тот факт, что в сегодняшней России пока нет, да и не может быть, почвы для каких-то там классовых противоречий. Чиновный Борис Иваныч со стороны невесты довольно стремительно сходится с не столь преуспевшими родственниками молодого зятя: «Таня, неси «Русский бриллиант»!» Vodka connecting people. Еще лучше соединяет их багаж советского прошлого, которое как РД-54 («рюкзак десантный образца пятьдесят четвертого года»), вмещает в себя много плохого и много хорошего. Россия айфона и Россия шансона? Ерунда. На пятый айфон очень хорошо снимать, как красивые парни в тельняшках и беретах поют: «Расплескалась синева, расплескалась». Не разделяет русских людей и география: патриоты малой родины из Туапсе, завидев тамаду-Светлакова, радостно кричат «Тагил!», и в этом слышатся отнюдь не дежурные нотки федеративного оптимизма, подкрепленного любовью к телепроекту «Наша Russia». Немного расстраивают разве что появляющиеся в кадре столичные миллионеры-газовщики, но что поделаешь — Москва. И теперь переходим к главному: что же является в нашей стране источником стилистических разногласий? Ответ: только возраст. Выросшая на диснеевском сериале «Русалочка» работница службы протокола Наташа и тщетно ожидающий наплыва на свой сайт рекламодателей журналист Ромик вроде бы деликатней, креативней и лицемерней, чем утопающие в окрошке родители. Но… и тут чувствуется какой-то подвох: в чем собственно разница между отцами и детьми? Одни слушают песню про «уютное кафе с плетеной мебелью», другие — про «рюмку водки на столе». Да, ладно. Кажется, авторы кинокартины не бывали на вечеринках петербургской интеллигенции, судорожно скролящей в четыре часа утра музыкальные странички «вконтакте». Финальное примирение детей с родителями неизбежно просто потому, что самого конфликта не было. И вот от этого понимания отсутствия конфликта может стать действительно грустно. Ведь зарубежные работы по демографии научили нас думать, что история движется именно поколенческими протестами: хиппи сменяют родителей-конформистов, карьеристы расправляются с детьми цветов, плюет на все поколение X, и так далее и тому подобное. А русское время, значит, как студень, не течет, не меняется. И разница лишь в том, что одни его едят с майонезом, другие — с хреном.
Нулевые: битва за реальность. Заметки о документальном кино (2000–2015)
Впрочем, этот горький русофобский сюжет о неизменности национальных особенностей не мешает фильму быть довольно смешным. Еще бы не: баянистые мемы в режиме +100500, которыми наслаждаются в своих подборках из России иностранные обозреватели youtube, совмещаются с тем, что мы видели в «Диком диком пляже» Расторгуева. По опыту знаем, этот праздник русской чувственности может длиться вечно. В фильме его, слава богу, прекращает ворвавшийся в кадр отряд омоновцев. Не вполне понятно, что хотели сказать этим финалом авторы. Может быть, выразить зрительскую признательность «Монти Пайтону», тем же образом завершившему свой «Священный Грааль», а может, еще раз напомнить нашему народу о чрезвычайной исторической важности институтов государственной власти.
