Если у федеральных каналов хватит слепой кишки (а её не хватит), они сдадут в утиль трилогию Е. С. Матвеева «Любить по-русски» и станут каждый Первомай крутить вместо неё фильм П. Г. Бардина «Гоп-стоп» в качестве Документа Национального Согласия. Это такая эпическая дурнина о вечном русском выборе между водкой и анашой, братвой и княжной, ссученностью и отрицаловкой. Если допустить на секунду, что среди тонн анекдотов «от читателей», публикуемых народными изданиями на задней странице, возможен хоть один ну не то чтобы хороший, а так — чумовой, пересказывать неловко, а смех пробирает — то это как раз он и есть, бардинский фильм. Многие не верят. Многим лень копаться в отбросах. Но случаются иногда проблески и в помойном городе с аллосуриковским названием Верхнелуйск (тут читателям следует сделать поправку, что автор слаб до бакланской эксцентрики и искренне любит американский фильм «Трудный ребёнок» (только первую часть!)).
Кадр из фильма Павла Бардина Гоп-стоп (2010)
«Гоп-стоп» снят в лубочном жанре «Ехали уроды на машине», в котором сделаны «Бумер», «Жмурки» и ещё пара национальных хитов разного достоинства и который является залогом убойного успеха в среде счастливых обладателей мобильных телефонов. В смысле есть меньшинство, которое по мобильным звонит, а есть народ, который с мобильным живёт, и фильм про уродов на машине займёт уголок в его сердце. Марка машины не имеет значения. Группа русских мужчин в автомобиле самим фактом существования уже входит в контры с действующими властями, разумным человечеством и обитаемой вселенной. Русские режиссёры постигли эту истину на русском народном фильме «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», вняли ангелов полёт и с той поры живут припеваючи. Хоть и не песни группы «Любэ», как хотелось бы федеральным каналам.
Кадр из фильма Павла Бардина Гоп-стоп (2010)
Машина — зверь, «жигуль» с приколами. На ней лица без определённых занятий, но в спортивных штанах Вася и Тарас безуспешно обувают лохов, курят шмаль, тупят, бычат и зажигают под православным присмотром вернувшегося из мест психиатрического заключения матёрого васиного папаши (тип народного фрика Петра Николаевича Мамонова в исполнении потенциально народного фрика Арчибальда Арчибальдовича). Сидел папаша так долго, что поначалу лез отечески лобызаться с Тарасом. Кличка у него была Али-баба, так что по документам Вася выходил форменным Василием Алибабаевичем, как самый беспонтовый из джентльменов удачи. По хозяйству («господарству») у них хлопочет бывшая украинская проститутка Мэри, а ныне боевая подруга Русалка в исполнении девушки с говорящим именем Марина Орёл. Жить всем мешают глава администрации с сыном, околоточный с дубинкой и группа ссученных блатных под названием «коллекторы», а помогает слезший по верёвочной лестнице с голубого вертолёта В. В. Путин, не упускающий случая лукаво пошутить на камеру. Танцуют все. Вася с Русалкой становятся в позу фуэте из «Рабочего и колхозницы», народ жжёт, а былинную подоплёку происходящего излагает за кадром отец режиссёра тоже режиссёр Гарри Яковлевич Бардин, так что ежесекундно ждёшь превращения героев в пластилиновых боксёров, мистера Карабасоффа энд Красную Шапочку, идущую к ближайшему орешнику за новою метлой. Во всём этом есть не только привкус телевизионной ржачки, отмеченый рецензентами, но и некая особенная русская метафизика, как в трёх мужиках, вдумчиво писающих на стенку. И Бардин её сечёт, вместе с матёрым папашей.
Кадр из фильма Павла Бардина Гоп-стоп (2010)
Кино про гопников, как и всё остальное кино, в России долгое время снимали с московско-питерских позиций — за что Россия ненавидела Москву и Питер, а вовсе не из зависти, как принято считать из Москвы. Россия со Средней Азией вся по жизни сидела на корточках, а Москва с Питером не могли понять зачем, а Россия не могла объяснить и тихо ярилась. Потому что это не от головы, а спинномозговое, когда конвой на всякой передышке командует «На корточки!» и в прогулочном дворике больше присесть не на что. А теперь в России демократия, и кино снимают с российских позиций, с корточек, за что Россию начинают ответно тихо и интеллигентно ненавидеть Москва и Ленинград. Но иногда кино случается местами забавное, и наступает временный социальный штиль, пока кто-нибудь не слезет по верёвочной лестнице с вертолёта и не закроет прокат к чертям собачьим в целях ложно понятой стабильности.
