«Гоголь. Начало»: OK, Gogol
«Гоголь. Начало». Реж. Егор Баранов. 2017
Что есть в печи, все на стол мечи
Андрей Гореликов
Четыре продюсера, четыре сценариста и один режиссер Егор Баранов произвели на свет экспериментальный (скорее, давно забытый) формат — сериал для кинотеатров: две серии — один фильм. Всего таких фильмов получится четыре. И очень повезет, если эта жанровая история от фильма к фильму будет набирать обороты. Критики уже устали рассуждать, почему и как именно жанр хоррора может прижиться на русской земле. Устали вспоминать примеры, когда что-то в ней прорастало. Но Гоголя вспоминает каждый, он, конечно, прародитель и все еще, наверно, лучший представитель жанра (от мистики в «Вечерах на хуторе близ Диканьке» и «Вие» до элементов типичного gore в «Тарасе Бульбе»). Каждый, кто после Гоголя в родных осинах берется за хоррор, как будто обязан задумываться над его образами, развивать его идеи, переосмысливать заданную эстетику. Но взять самого Гоголя и заставить его гасить зомби лопатой? Это, кажется, очень глупо, неуместно, противоестественно и так далее. А также очень смешно, иногда страшно, и, да, это работает.
Итак, двадцатилетний Гоголь служит писарем в Третьем отделении. Такой эпизод в биографии классика действительно был. Впору поморщиться: показался нехороший подтекст «не все писатели пострадали от КГБ, некоторые там работали». Но, вопреки исторической правде, в киноленте Отделение занимается не политическим сыском, а уголовным, и следователь Яков Петрович Гуро (Олег Меньшиков), разглядев в писаре талант, берет его из Петербурга под Полтаву — где завелся маньяк-потрошитель. В малороссийской глуши начинается треш, угар и адская свистопляска. Искать душегуба следствию помогают мрачный кузнец Вакула, гениальный доктор-алкоголик в исполнении замечательного Яна Цапника и местный инспектор Лестрейд, смешно сыгранный Евгением Стычкиным.
Собственно детективная линия сериала, как говорят в русском интеллектуальном кино, квелая. Сразу понятно, что чудит нечистая сила, поэтому применять дедукцию особенно негде, рационализаторством бесов не проймешь. Если же вдруг злодейство чинят не черти, а люди, их мотивации и modus operandi довольно вымучены. Метод у Гоголя-детектива экстрасенсорный: забытье, судороги, пена изо рта, а руки тянутся к перу, перо — к протоколу. Ко второй серии от навязчивых видений, вещих снов и глюков Гоголя натурально перестаешь понимать, на каком свете сам. Хотя видения бывают довольно красочные (представьте: голые девушки в ночь на Ивана Купала рвут местную ведьму на части зубами).
«Гоголь. Начало». Реж. Егор Баранов. 2017
Помимо невнятного сюжета, чрезмерных видений и традиционного для нашего псевдоисторического кино полумрака в кадре, отторжение вызывает разве что Пушкин-Деревянко из гоголевского сна — не то чтобы совсем непохожий, но явно староватый. В остальном фильм скорее интригует. А что собственно имели в виду авторы? Во-первых, Гоголь воюет с демонами на украинской земле. Малороссийская глубинка оборачивается сердцем тьмы — естественно, сегодня это не просто гоголевский мотив, но и политическое высказывание, и карикатура. А хоррор без политики (конечно, в меру) не хоррор никакой, просто страшилка, что хорошо продемонстрировал хотя бы недавний Get Out. Поэтому есть и про крымских татар, и про свиные рыла. Кроме того хоррору необходима эротика. И «Гоголь» открывается сценой, где разбойники делят в лесу обязательное сало и похищенную голую бабу. Можно сказать, что и фильм балансирует на грани отвращения и вожделения, почти не срываясь в дурной тон, даже когда Гоголя совращает во сне черноволосая мертвая панночка.
Сериал эстетически пытается наследовать и советскому «Вию», и, скажем, «Зловещим мертвецам». По сравнению с последними крови пока прискорбно маловато, зато есть и лесное зло, наделившее дурным характером местные деревья, и зомби, вещающие прокуренными в аду голосами. Главный злодей, которого в Диканьке незатейливо кличут Дьявол, пока не очень впечатляющий: просто всадник без головы, с рогами почему-то на спине. Зато толстая старая зомбиха, которая морочит героев в темном лесу с бандой своих клонов и непрерывно ржет, как ведьма из ванной комнаты в фильме «Сияние», — это точно один из лучших хоррор-образов в не очень обширной отечественной галерее.
«Гоголь. Начало». Реж. Егор Баранов. 2017
От настоящего Гоголя экранному досталось много примет — сны о погребении, романтизм, «Ганс Кюхельгартен». Есть и досадная оплошность: герой сериала не умеет рисовать и ищет для дела художника, а взаправдашний Гоголь рисовал хорошо. Но ведь это не просто Гоголь, а еще и другие, вышедшие из пресловутой «Шинели». И Достоевский с его падучей болезнью и детективными играми. И Мастер-Булгаков с негорящей рукописью и бойким другом Коровьевым-Гуро. Кстати, Меньшиков на экране не ходит, а летит и пританцовывает, не говорит, а декламирует и фонтанирует, как заводной или заколдованный. Петров на его фоне неожиданно меланхоличен и предчувствует будущую трагическую судьбу своего героя. Мы же знаем: демоны не уйдут, и писатель не научится «управлять своим даром», как его призывает мертвая панночка — дар восстанет и сожрет его, ввергнув в безумие. Но это пока это знание лишь тень на лице постоянно опускающего глаза персонажа Петрова.
Конечно, «даже самая красивая девушка Франции может дать не больше, чем у нее есть». Это китч, не претендующий на минимальную историческую достоверность, иногда забавный, иногда аляповатый. Недавно сделать комикс из мифа о золотом веке русской культуры пытался Мизгирев в «Дуэлянте», но был по-звериному серьезен. «Гоголь» перекраивает и разнашивает миф, как старую удобную шинель — в приличное общество не выйдешь, а для себя удобно. Мы давно уже держали представителей своего культурного пантеона под толстым музейным стеклом, любуясь издалека, но не доверяя, и не понимая. Кажется, случилось некое преодоление: из Гоголя сделали своеобразного барона Субботу — плод любви европейской религии и «дикого» культа, персонажа страшных сказок. Может, такой миф может и вправду заинтересовать какого-нибудь сходившего в кино школьника Гоголем настоящим — если кого-то действительно волнует такая проблема.
Веки опускаются
Василий Степанов
У нас любят снимать про правоохранительные органы (хотя не особо их привечают); у нас боготворят русскую литературу (хотя и не читают); у нас очень ценят западные тенденции (хотя и не очень за ними следят). Так что появление на экране великого писателя в качестве проклятого писаря из Третьего отделения, расследующего дело с мистической подоплекой, ведьмами, утопленницами и самим чертом на коне, было в том или ином виде нам предначертано. Загадочный Николай Васильевич Гоголь — то ли Икабод Крейн из «Сонной лощины» Бертона, то ли Эдгар Аллан По из «Ворона» Джеймса МакТига. Щекочет нервы и веселит, как добротный тост, произнесенный не в первый раз, но зато с артистизмом.
«Гоголь. Начало». Реж. Егор Баранов. 2017
Конечно, трогает самоотверженность, с которой отнеслись к китчевому проекту все участвовавшие в нем люди. Это и называют профессионализмом. Очевидно, что авторы сценария хорошенько проштудировали биографию Николая Васильевича и не раз перечитали его произведения (по крайней мере «Вечера на хуторе близ Диканьки»), хотя некоторые диалоги все же режут слух. Очевидно, что актер Александр Петров (один из самых заметных и ярких в своем поколении) проделал невероятную работу, избавив героя от шлейфа предыдущих своих ролей. Увидеть в Гоголе полицейского с Рублевки вряд ли удастся, хотя и хочется — по факту эти герои занимаются одним делом. Хорош примороженный в духе Фандорина, привычно упругий Олег Меньшиков. Трогательно добавляют радости Сытый, Стычкин и Цапник, но прочие герои второго плана за гранью добра и зла. Очевидно старание постановочного цеха, который, конечно, не может угнаться за «Сонной лощиной» в богатстве реквизита и антуража, но делает честное смешное и вторичное b-movie (если кому-то еще и страшно — хорошо!) Все это славный утренник, друзья мои. Хотя Гатчинский дворец в степях Украины (да с камином словно в масленниковском «Шерлоке Холмсе») — это шутка, над которой трудно смеяться дважды.
«Гоголь. Начало». Реж. Егор Баранов. 2017
При всей сомнительности некоторых художественных решений и неполиткорректных шуток, от которых трудно удержаться, если ты живешь в России, главная проблема «Гоголя» — это не сало и сальности, а размер экрана, на котором фильм выходит в прокат. Это понимают, кажется, все, кроме отдела рекламы, который толкает зрителям свое кино как условный русский блокбастер (хотя по факту зрители всего лишь видят две первые серии телефильма). Обстоятельств сложились таким образом, что сериал пришлось выпускать на киноэкраны в попытке вернуть часть потраченных средств, но смотреть «Гоголя» как кино нелегко. Именно в кинотеатре он особенно утомителен в своем скоморошьем подходе. Понятно, что одна из главных задач телефильма — не дать зрителю переключить канал — но ведь кинозал от проблемы пульта пока избавлен, так что возникает вопрос, к чему эта суета с шутками и занимательными моментами каждые три минуты? Я уже пришел в кино, ребята, расслабьтесь и расскажите историю, если она есть. Но история не складывается. Если это временная проблема — ведь нас ждут еще три фильма (или шесть серий), — как мне убедить себя не откладывать просмотр до неизбежного эфира на ТВ3? Нет ответа. «Гоголь» слишком хочет взять наскоком. Это чувствуется и в монтаже, и в операторской любви к крупным планам. Не исключаю, что на маленьком экране такая крупность даст свой эффект — на большом такое обилие драматургически не мотивированных крупняков выводит из себя примерно так же, как и дребезжащая, разношенная британским «Шерлоком» музыка. Рутинная постмодернистская напористость утомляет не меньше, чем тряская поездка на большие расстояния. Из кинозала мне не сбежать, как и Николаю Васильевичу из карету на Полтаву.
Сериалы на киноэкране — это не новость. Премьеры главных хитов HBO, Showtime и Netflix давно проходят на важнейших кинофестивалях, а фанаты собираются на спецпоказах. Да, что оглядываться на Запад, те же «Измены» с ТНТ отлично смотрелись в большом зале, когда их показывали прессе. Но «Гоголь» же потерял всякий страх перед темнотой кинозала. А что позволено телеэкрану, увы, не очень идет большому. У меня веки опускаются.
Читайте также
-
Зачем смотреть на ножку — «Анора» Шона Бейкера
-
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
-
Оберманекен будущего — «Господин оформитель» Олега Тепцова
-
Дом с нормальными явлениями — «Невидимый мой» Антона Бильжо
-
Отменяя смерть — «Король Лир» Сергея Потапова
-
В поисках утраченного — «Пепел и доломит» Томы Селивановой