Фестивали
Кен Лоуч
Кен Лоуч

Берлин-2014: Кен Лоуч о кино, которое меняет мир


Кэти, вернись домой. Реж. Кен Лоуч, 1967

О новом слове на телевидении

Сначала я был актером — считался одним из самых плохих в Великобритании, хотя сейчас я уже не думаю, что это была справедливая оценка. Затем удалось устроиться на BBC, на какую-то совсем уж мелкую должность — ассистента помощника продюсера. Но, ура, я получил настоящую работу! Смог наконец увидеть и понять, как на самом деле это все происходит. И там, на BBC, уже сформировалась группа, ответственная за новый формат Wednesday Play. Это был слот в программе, во время которого показывали специально снятые полуторачасовые телефильмы — современные драмы. Нужно понимать, на что в то время было похоже телевизионное кино, чтобы понять, почему Wednesday Play оказался совершеннейшим прорывом. Тогда, в 1960-х годах, телефильмы были, по сути, театром на маленьком экране: студия, три камеры, которые снимают три стандартных плана. Мы же получили в свое распоряжение 16-миллиметровые камеры, с которыми можно было работать на натуре, — и это техническое нововведение кардинальным образом преобразило жанр. То, что показывали по BBC в Wednesday Play, отличалось и от продукции студии Woodfall, например, от фильмов «рассерженных молодых людей» (хотя мы испытывали огромное их влияние, конечно, как и влияние традиционного документального кино). Но телевидение стало медиумом, который позволил все это изобрести заново. И «Кэти, вернись домой» — фильм, который я сделал на BBC, — был сплавом документального жанра, социального исследования и драмы. Фильм был о женщине, которая шаг за шагом опускается на самое дно жизни. Сначала ее семья теряет дом, затем они начинают жить в общагах получше, потом похуже, потом переселяются в общагу, где нет места для мужа и отца ее детей. И я обнаружил, что такой подход очень сильно воздействует на публику. Это уже не драма в классическом, традиционном и привычном понимании. Мы столкнулись с невероятно враждебной реакцией прессы, которая восприняла картину как документальную. (После выхода фильма и дискуссии о нем в Британии была создана благотворительная организация, помогающая бездомным. — Примеч. ред.)

 

Кес. Реж. Кен Лоуч, 1969

О «Кес»

Продюсером этого фильма стал Тони Гарнетт, с которым мы познакомились на Wednesday Play и который был куда лучшим актером, чем я. Он знал писателя Мелвина Барри Хайнса, и тот фактически специально для нас написал роман A Kestrel for a Knave (на русский название несколько упрощенно переводится как «Дружба с пустельгой». — Примеч. ред.).

Это цитата из средневекового стихотворения. Тони влюбился в книгу, это действительно прекрасное произведение, и он решил сделать из нее кино. Знаете, когда мы закончили кино и показали его американским дистрибьюторам, то столкнулись с неожиданной проблемой. Непрофессиональные актеры в фильме говорили на йоркширском диалекте. Очень архаичном. Американцы, смотревшие фильм, сказали нам после: «На венгерском было бы понятней». Во время работы над «Кесом» я понял несколько вещей. Во-первых, все начинается со сценария, со слов — если нет основы, то вряд ли что-то появится на свет. Потом начинается процесс подбора людей. Нужно найти тех, кто сможет осуществить то, что вы задумали. Нужно найти тех, за кем стоит соответствующий социальный опыт. Тех, кто говорит так, что ему верят, тех, для кого фильм станет возможностью проявить этот опыт. И третье — после того как найдешь нужных людей, нужно помочь им пережить вместе с тобой задуманную историю, провести их через это. Сценарий Барри Хайнса, его книга, был великолепен, но мы должны были вложить его слова в актеров. Любой фильм для меня начинается с обсуждения, с разговоров со сценаристом, с обмена идеями. То есть вначале вы что-то делаете вместе, а затем расходитесь, чтобы писатель поработал в одиночку. Нашел историю, ее суть. А потом уж в дело вступает режиссер.

 

Град камней. Реж. Кен Лоуч, 1993

О цензуре

Не нужно преувеличивать значение слова «цензура» в тех обстоятельствах, которые окружают нас с вами (я имею в виду жизнь в Западной Европе). Есть много мест, в которых авторы страдают гораздо сильнее, чем мы, и могут за свои высказывания поплатиться даже жизнью. У нас же в худшем случае твой фильм никто не увидит. Положат на полку. У меня было несколько таких фильмов. После «Кеса» меня заметили руководители большого фонда помощи детям, патроном которого была принцесса Анна (или нужно сказать «матроной»?). В фильме, если вы помните, есть эпизод, в котором главного героя спрашивают, кем он хочет стать, и представители фонда уцепились за эту сцену. Они сказали, что проводят большую работу в Африке, с африканскими детьми, и можно было бы снимать там.

Мы отправились в Найроби и увидели там школу, в которую собирают детей из самых нищих районов и самых бедных семей, собирают сирот и бездомных. Это было в 1970 году, кажется. И мы увидели, что эти дети каждый день носят форму, как в британских частных школах, и каждый день маршируют во дворе в этой форме перед английским флагом. В библиотеке у них полно книжек из каких-то очевидно преуспевающих британских частных школ. Такие книжки, написанные представителями высшего класса о представителях высшего класса, типа Вудхауза. То есть эта школа была своеобразным тренировочным лагерем для будущего среднего класса, который должен был впоследствии управлять низшими классами под присмотром британцев. Мы сняли фильм об этом. Благотворительный фонд, в общем, не был этому так уж рад. Фильм закрыли в подвалах Британского киноинститута (BFI). И сорок лет нам не давали его даже смотреть, не то что показывать. Даже сегодня, когда фильм уже можно доставать, каждый показ сопровождается согласованием в фонде. Где-то сидит человек, который должен подписать соответствующую бумажку: «Ладно, крутите!»

 

Доля ангелов. Реж. Кен Лоуч, 2012

О кино, меняющем мир

Я думаю, что кино обладает силой менять мир. Я думаю, что невозможно делать фильмы, цинично смиряясь с существующим порядком вещей. Говорить себе: «Ну ладно, богатые становятся богаче, бедные — беднее, так было и так будет». Этого фатализма от тебя ждет истеблишмент. Но это не значит, что мы должны одиноко бродить во тьме, все более замыкаясь в себе и своих аутичных искусствоведческих дискуссиях. Искусство — это не галерея, которую ты, такой хороший, посетил, а потом вернулся домой пить чай. В кино, как и вообще в искусстве, должен быть политический момент, оно должно приводить жизнь в движение. Это не просто наблюдение за миром. Потому что наблюдение — это своего рода порнография, оно приносит в мир только цинизм.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить