Фестивали

Канны-2014: Камень, кровь, зола, бумага

Место действия — два голливудских дома. В одном живет стареющая актриса (Джулианна Мур), которая надеется сыграть роль собственной давно погибшей матери — легенды черно-белого кино — в картине молодого талантливого режиссера (хотя героине объясняют, что «он совсем не Пи-Ти-Эй»). Другой особняк — резиденция сверхуспешного психотерапевта (Джон Кьюсак), его жены (Оливия Уильямс) и их сына — 13-летнего миллионера, наркомана и звезды популярной франшизы «Плохой бэбиситтер». В оба дома пытается проникнуть (и проникает) девушка из Флориды (Миа Васиковска), которая подружилась в твиттере с Кэрри Фишер и надеется с ее помощью покорить Лос-Анжелес. Девушка в любую погоду ходит в длинных черных перчатках; с ее появлением начинают приоткрываться мрачные тайны, из шкафов выходят скелеты, а из бассейна поднимаются утопленники. И живые, и призраки повторяют про себя стихотворение Поля Элюара «Свобода». Роберт Паттинсон играет wannabe-актера и драматурга, а пока что водителя  лимузина. Это альтер-эго автора сценария Брюса Вагнера, который начинал так же; в «Звездной карте» он суммирует свои многолетние наблюдения за потайным Голливудом.

«Звездная карта». Реж. Дэвид Кроненберг. 2014
Это фильм-стихотворение Кроненберга. Так же, как «Выживут только любовники» были стихотворением Джармуша, а «Корпорация Святые моторы» — стихотворением Леоса Каракса.

Первая часть фильма состоит из индустриальных шуток (понятых если не каждому, то многим: голливудское кино — язык универсальный) и каскадного неймдроппинга («Харви — это Харви»); пойманный в ловушку сатирической комедии, зритель не сразу замечает веющий над лужайками ядовитый ветерок инцеста и почти не ждет оправданной жестокости. «Почти» — потому что после нескольких осечек ложного саспенса становится понятно: без крови тут не обойдется.

Первый вопрос, который возникает на выходе, после двух часов стремительного обмена колкостями, опасными признаниями и смертоносными ударами: «А в чем, собственно, смысл?». Смысла, вывода, глубины здесь нет, и не надо. «Звездная карта» начинается как аттракцион, а заканчивается как всхлип — после такого кино каждое животное грустит. Это фильм-стихотворение Кроненберга. Так же, как «Выживут только любовники» были стихотворением Джармуша, а «Корпорация Святые моторы» — стихотворением Леоса Каракса. Как и они, Кроненберг остро чувствует и передает готический дух современной технократической цивилизации; как и они, в финале он совершает (или пытается совершить) чудо превращения мрака в свет.

«Звездная карта». Реж. Дэвид Кроненберг. 2014

Поль Элюар. «Свобода»

На школьных моих тетрадях
На столе моем на деревьях
На песке на снегу пушистом
Я пишу твое имя

На всех прочтенных страницах
На страницах белых и чистых
Камень кровь ли зола ли бумага
Я пишу твое имя

На золоченых картинках
На оружье воинов храбрых
На королевских коронах
Я пишу твое имя

На джунглях и на пустынях
На гнездах птиц и на дроке
На отзвуке моего детства
Я пишу твое имя

На чудесах полуночных
На корке насущного хлеба
На всех временах года
Я пишу твое имя

На всех лоскутках лазури
На пруду где солнце и ряска
На лунной озерной ряби
Я пишу твое имя

На полях и на горизонте
На крыльях птиц перелетных
На мельнице мелющей тени
Я пишу твое имя

На дуновенье рассвета
На кораблях и на море
На горе помешавшейся с горя
Я пишу твое имя

На пене вскипающей тучи
На каплях грядущей бури
На дожде проливном и скучном
Я пишу твое имя

На всех искрящихся формах
На перезвоне всех красок
На зримой истине мира
Я пишу твое имя

На тропинках проснувшихся утром
На путях и на перепутьях
На бурлящем разливе улиц
Я пишу твое имя

На каждой лампе зажженной
На каждой гаснущей лампе
На домах где когда-либо жил я
Я пишу твое имя

На двух половинках плода —
Спальне в зеркале отраженной
На кровати — пустой ракушке
Я пишу твое имя

На пороге входной моей двери
На вещах простых и привычных
На дыханье огня животворном
Я пишу твое имя

На теле себя мне дарящем
На лицах друзей моих верных
На всякой руке открытой
Я пишу твое имя

На хрупком стекле событий
На губах внимательных чутких
Над молчаньем и над тишиною
Я пишу твое имя

На укрытьях моих разоренных
На моих маяках разбитых
На стенах тоски безысходной
Я пишу твое имя

На разлуке без мысли о встрече
На одиночестве голом
На ступенях к смерти ведущих
Я пишу твое имя

На здоровье вернувшемся снова
На опасности миновавшей
На надежде без воспоминаний
Я пишу твое имя

И силой единого слова
Я вновь возвращаюсь к жизни
Я рожден для того чтобы знать тебя
Чтоб тебя называть
Свобода.

(Перевод Ольги Седаковой)


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: