А я не клуша
Доказательство смерти. Реж. Квентин Тарантино, 2007
«Доказательство смерти», камерная кинокартина в два акта, вышедшая довеском к эпосу о Билле, сегодня часто упоминается как самый трогательный и недооцененный фильм Квентина Тарантино. И, конечно же, — самый женский.
Женщины у Тарантино вообще редко служат традиционным украшением интерьера. Известный футфетишист интересуется не только пяточками своих героинь, но и их внутренним миром. Парадоксально, но, всю жизнь мимикрируя под сексплоутейшен, его фильмы — яркий пример отношения к женщине как к равноправному субъекту. Тарантиновские девушки, разряженные в канонические объекты желания, шествуют по экрану с твердым намерением заткнуть рот каждому, кто решит поддаться на эту провокацию. Мимикрия для них мыслится техникой выживания, одним из главных (и, чего скрывать, весьма приятных) бонусов на пути к достижению собственных целей — признанию, любви или отмщению. Особенно отмщению. Иной раз мэтра даже называют феминистом (другим феминистом такого сорта, безусловно, является Ларс фон Триер). К тому же, при всей своей условной кровожадности Тарантино — автор очень мягкий, сентиментальный, склонный к ностальгии и сочувствию. И его смертельные куколки в клетчатых мини-юбках всегда несут в себе что-то трогательно-живое, как бывает с персонажами, если автору удалось их полюбить и по-настоящему понять.
Доказательство смерти. Реж. Квентин Тарантино, 2007
«Доказательство смерти» по женской части дает фору прочим фильмам мастера. Восемь девочек, встретившихся со «смертестойким» Майком на черной пыхтящей машине (я уж не говорю о довольно мерзких второстепенных мужских персонажах) — безусловные протагонистки. И черная, исчерченная шрамами акула, которая сначала притворяется другом, а потом наводит страх и ужас, в финале съеживается до мелкой озлобленной рыбешки: как и бывает в историях с очевидной расстановкой полюсов зла и добра, зло, на чьей стороне преимущество силы, сначала выигрывает битву, а потом проигрывает войну. Самое интересное в этом переломе — неожиданное осознание, что маньяк-каскадер не встроен в свой зловещий автомобиль, а без него — совершенно безвреден. Вытащи его из водительского кресла — и уже не очень понятно, кто тут бегущая лань, а кто нагоняющий охотник. Для современной женщины мысль не убегать, не спасаться, не молить о пощаде, а взяться за кусок арматуры, как ни странно, все еще достаточно свежа.
Доказательство смерти. Реж. Квентин Тарантино, 2007
Эта свежесть организуется, в частности, за счет отказа от клетчатых мини-юбок и смертельного арсенала в пользу сверхреализма. Несмотря на присутствующие маловероятные (типично тарантиновские) «схождения звезд» и столкновения обстоятельств, «Доказательство смерти» выглядит гораздо менее условно, чем другие фильмы автора. Перед нами современное, обыденное, пусть и чуть-чуть облагороженное фактурой старой пленки пространство, и на его фоне — совсем реальные, знакомые девчонки, не знающие кунг-фу и пятнадцати языков. В первом акте — стайка аппетитных остинских курочек с полными ручками и имбицильными интонациями, во втором — бойкие киношницы с плеерами, ред-буллом без сахара и итальянским Vogue вскладчину. Крутым, «тарантиновским» персонажем хочет казаться только каскадер Майк, но получается у него, мягко скажем, на троечку. А крутость девочек выражена не белой машиной (взятой напрокат погонять), не внешним видом и самочкиной маскировкой (которой нет и в помине — единственная девочка в порнографической мини-юбке осталась «за бортом» развлекать деревенского автолюбителя), а способностью пробовать что-то новое и не бояться проявить ту детскую сумасшедшинку, которая обычно свойственна мужчинам: хочу что-то для себя, просто так, а не для ублажения кого-то другого и достижения глобальных жизненных целей. Самый показательный персонаж в этом смысле — Абернети. Сначала она, сама того не зная, привлекает черную акулу, а после, обидевшись, что подруги-трюкачки причисляют ее к клушам, садится в белый додж и показывает себя совершенно по-новому: ей нравится скорость и риск, она никого не боится и своей красивой ножкой готова врезать обидчику по лицу. И вправду, не клуша.
Доказательство смерти. Реж. Квентин Тарантино, 2007
Речь не только о защите и спасении, но и о самостоятельном претворении своих субъективных представлений о справедливости, об ответном выпаде, доведении «разборки» до конца, с применением огнестрела, железной трубы и фирменного удара сапогом (эти сапожки, надетые под шальвары, скрывшие в начале эпизода уже упомянутые пятки, — несомненно, «чеховское ружье», которым сполна можно насладиться только при пересматривании).
Такая способность обычных людей постоять за себя впечатляет в большей степени, чем подвиги супергероев. После эпического двухтомника «Убить Билла», до отказа набитого отсылками, символами и отрицанием физики, в «Доказательстве смерти», прокламирующем примерно ту же girl-power идею, и мир, и герой, снимают с себя идеально сидящий желтый костюм — и тут же выпирают трогательные складочки, которые, судя по танцу Арлин-Баттерфляй, автор любит так же нежно, как и совершенное тело Умы Турман. Последний раз Тарантино позволял себе подобную реалистичность десятью годами ранее, в «Джеки Браун»: послабление искусственности, отказ от супер-дупер-класса и проштампованных канонов. «Джеки» слабо тянула на блэксплоутейшен, и к «Доказательству…» также трудно пришить ярлык. Для girls with guns маловато guns, для жанра погони многовато разговоров.
Доказательство смерти. Реж. Квентин Тарантино, 2007
Сентиментальная любовь Тарантино к оммажам здесь стушевывается в цифровые царапины, в саундтрек, в милые сердцу разрывы на местах смены катушек, а культовые предметы перестали быть нормой. Додж из «Исчезающей точки» стал равен самому себе — его принадлежность к мифологизированному миру кино озвучена, раскрыта, разоблачена. А каскадерша Зоуи Белл не изображает полубогиню Черную Мамбу, исполненную сверхчеловеческой силы и мстительного яда, она расхаживает в простенькой футболке, хихикает с подружками, под собственным именем прыгает на капоте достославного «челленджера» и честно кричит: «Мне страшно!»
На освободившееся место для перекличек в этом «реальном» универсуме приходит сам мастер. Желтая тачка знакома до слез, телефоны играют ту самую свистульку (а у кого она не играла в
Доказательство смерти. Реж. Квентин Тарантино, 2007
И болельщицкий восторг, который он вызывает, объясняется очень простыми механизмами восстановления мировой гармонии. Ведь это не рассказ о том, как техасские девочки в маечках получили поделом, а столичные эмансипе закономерно победили, — это скорее история ненамеренной, но необходимой мести вторых за первых. Если вслушаться в разговоры за рулем, понимаешь, что это одни и те же девочки, просто идущие по жизни немного разными путями. Их одинаково интересуют легкие наркотики, клубный «гудеж», степень и длительность обжималок и прочая циничная стратегия межполовых отношений. Однако если первые вызывают щемящую теплоту разве что своей волоокостью и безысходностью, то вторые по каким-то жизненным причинам нашли чуть больше сил, чтобы любить себя. Помимо секса, они говорят еще о работе и «Исчезающей точке», о судьбе, о хранении оружия и даже о дружбе.
Той дружбе, которая заставляет девочку-припевочку Эби пожертвовать ремнем от Prada, сесть в «додж челленджер», почувствовать что-то невообразимое, когда он несется со скоростью под двести, а еще сказать: «Убьем гада».
Доказательство смерти. Реж. Квентин Тарантино, 2007
В тарантиновском универсуме справедливость всегда находит себе дорогу, и никакие «смертестойкие» панцири ей не указ. В каждом его туалетном чтиве, стыдном удовольствии, сдвоенном ночном сеансе с пометкой «restricted» есть эта неожиданность справедливости, есть внезапно выглядывающий из стилизаций и эксплоутейшена нравственный ориентир, мораль басни — которая, как ни странно, заводит публику даже больше, чем красивые тачки, очки Элвиса, девочки и пушки. Иначе как объяснить этот переход из ночных грайндхаусов в каннские павильоны?
Доказательство смерти. Реж. Квентин Тарантино, 2007
С другой стороны, это материи, не требующие анализа, постигаемые и принимаемые автоматически. В аффективном зрительском улюлюкании есть и жажда правды, и жажда крови — и приписывать тарантиновское обаяние исключительно его искренности я не рискну. Как гласила цитата, лет десять назад открывавшая самопальный интернет-клуб тарантинолюбов: «Ну к чему всё это, лучше бы водки выпили». Из письма Белинского Гоголю, между прочим.
Читайте также
-
Дело было в Пенькове — «Эммануэль» Одри Диван
-
Зачем смотреть на ножку — «Анора» Шона Бейкера
-
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
-
Оберманекен будущего — «Господин оформитель» Олега Тепцова
-
Дом с нормальными явлениями — «Невидимый мой» Антона Бильжо
-
Отменяя смерть — «Король Лир» Сергея Потапова