Александр Скидан
Александр Скидан

Деструкция как причина


Космополис. Реж. Дэвид Кроненберг, 2012

Я не принадлежу к поклонникам Дэвида Кроненберга, но некоторые его фильмы в свое время произвели на меня впечатление. Возможно, «Голый завтрак», «Автокатастрофа», «Экзистенция» не шедевры, но это серьезное кино, запечатлевшее подкожные мутации девяностых с их техно- и асексуальной революцией. Шедевр, пожалуй, у Кроненберга только один — «Паук»; зловеще-безысходный индустриальный пейзаж, пульсирующий ровным гулом на заднем плане, превращает камерную, казалось бы, драму приговоренного к вечному детству невротика в апокалиптическую притчу — не в последнюю очередь, конечно, благодаря филигранной, по-кафкиански насекомоядной игре Рэйфа Файнса. Потом что-то произошло. Если «Оправданная жестокость», несмотря на заигрывание с «жанровым» кино, еще напоминает прежнего Кроненберга, то о «Пороке на экспорт» как-то неловко говорить, настолько он плох. Затем последовал «Опасный метод» — жалкие потуги на большой (ретро) стиль, неожиданно благонамеренная, трусливая попытка придать коммерческий лоск одному из самых захватывающих интеллектуальных сюжетов XX века. Превратить психоаналитический треугольник Юнг—Сабина Шпильрейн—Фрейд в жеманную тягомотину, это надо было постараться. Я смотрел и не верил своим глазам. (Напомню, что Сабина Шпильрейн — автор новаторской работы «Деструкция как причина становления», повлиявшей на концепцию «влечения к смерти» Зигмунда Фрейда.)

Провал «Космополиса» иного рода. Замахнувшись показать крах спекулятивного (финансового) капитализма, Кроненберг и сам впал в нестерпимую спекулятивность. Причин тому несколько. Точнее, это одна и та же причина, но для ясности разложим ее на составляющие.

Космополис. Реж. Дэвид Кроненберг, 2012

За основу фильма взят одноименный роман Дона Делилло 2003 года (русский перевод успел выйти к прокату), описывающий один день 28-летнего брокера-миллиардера Эрика Пэкера, которому с утра пораньше приспичило постричься в любимой парикмахерской, и только в ней. Ехать надо на другой конец Манхэттена, а в Нью-Йорке, как назло, встречают президента, хоронят знаменитого рэпера-суфия и протестуют на Таймс-сквер. Город перекрыт, поэтому ехать брокеру предстоит долго, очень долго. По пути он успеет несколько раз пообедать с женой, обсудить рынки валют и новые технологии с подчиненными, перепихнуться с любовницей, знающей толк в ценах на Ротко, пройти медосмотр, полежать под охочей до секса охранницей и дулом ее пистолета с лазерной наводкой, повстречаться с протестующими, получить тортом в лицо от активиста-акциониста, разориться, застрелить телохранителя его же оружием, окончательно почувствовав вкус к (само)деструкции, и все это — фактически не выходя из своего роскошного офиса на колесах. Одним словом, довольно злой и остроумный, хотя и несколько растянутый, перифраз известного зачина рассказа Скотта Фицджеральда «Молодой богач» (с поправкой, разумеется, на Zeitgeist): «Позвольте мне рассказать вам об очень богатых людях. Они не похожи на нас с вами. Они владеют богатством и упиваются им с малых лет, и это в них что-то меняет. Они вялы, когда мы жестки, и циничны, когда мы доверчивы, — и все это, если вы не рождены очень богатым, вам трудно будет понять. В глубине души они полагают, что они достойнее нас, — потому что нас судьба предназначила защищаться от бедности и страдания. Даже когда они глубоко проникают в наш мир или падают так, что становятся ниже нас, — все равно они полагают, что достойнее нас. Они — другие, чем мы». Написано в 1926 году.

Космополис. Реж. Дэвид Кроненберг, 2012

Режиссер полностью сохранил замкнутую на лимузин романную конструкцию, изменив лишь незначительные детали (вместо японской йены, например, в фильме обрушивается китайский юань). Главный герой является единственным центром притяжения, он практически не выходит из кадра, причем по большей части это крупные планы. Речь идет, в театральных терминах, о моноспектакле. Но чтобы держать зрителя на протяжении полутора экранных часов, нужна актерская мощь, не знаю, Джека Николсона, или хотя бы Ди Каприо (когда он в форме), а отнюдь не лакированно-деревянный Роберт Паттинсон, за лицезрение которого надо доплачивать, как за сверхурочные. Скажут, что короля играет свита. Окей, но это не тот случай — за исключением эпизода с Жюльет Бинош в роли арт-дилерши и по совместительству любовницы, глазу не на ком задержаться. Все второстепенные персонажи схематичны до неприличия, включая парикмахера и бывшего советника Пэкера по финансам, уволенного, похоже, по ошибке и теперь жаждущего свести с очень богатым боссом счеты. Этот бомжеватый маньяк, по сути, — зеркальное отражение нашего миллиардера, одной ногой уже стоящего над пропастью «ассиметричной простаты» (диагноз, вынесенный ему врачом в лимузине), читай — низвержения в социальный ад. В романе эта сцена приближается к безумной клоунаде нескончаемого убийства Клэра Куильти от рук певца и тайновидца «прочных пигментов» Гумберта Гумберта. Киноверсия бесконечно далека как от безумия, так и от клоунады.

Некоторые англоязычные обозреватели сочли выбор Паттинсона на главную роль смелым, чуть ли не «гениальным» решением, дескать, мертвенно-холеный звездный мальчик из «сумеречной саги» как нельзя лучше подходит для воплощения того — виртуального — типа капитализма, который в фильме изображается (и который вверг мировую экономику в тяжелейший кризис, сравнимый по последствиям с Великой депрессией). Якобы тем самым Кроненберг еще и вводит дополнительный уровень критической рефлексии, целящей в киноиндустрию, поставляющую гламурные образы на потребу обывателя, погрязшего в виртуальном благополучии и не замечающего, как сектор реального производства, из которого вампиры с Уолл-стрит выпили всю кровь, уходит под воду что твой «Титаник». Увы, на мой взгляд, эта интерпретация притянута за уши былых заслуг; в действительности налицо элементарный режиссерский просчет и самонадеянность (в одном из интервью Кроненберг признается, что на монтаж у него ушло всего два дня; подозреваю, что на кастинг ушло не многим больше).

Космополис. Реж. Дэвид Кроненберг, 2012

Огромную нагрузку в романе несут диалоги. Деллило — большой мастер слова, один из лучших; однако то, что в романе строится на подтексте и умолчаниях, едва заметной иронии и отсылках к мировой классической литературе, в фильме выглядит натужно и плоско, опять-таки, потому, что исполнить эту сложную партитуру некому. Не выручают даже Жюльет Бинош и суфийский рэп. А русский дубляж приканчивает остатки смысла.

В общем, претензия на политическую актуальность оборачивается претенциозностью. Ближе к середине, когда протестующая толпа атакует нашпигованный компьютерами лимузин, превращая его своими граффити в произведение стрит-арт, мы видим, как за пуленепробиваемыми стеклами проплывает на электронном табло строка: «призрак капитализма» (a spectre of capitalism). Эту инверсию начала «Манифеста коммунистической партии» можно было бы счесть остроумной и даже до известной степени критической, если бы ей соответствовала художественная ткань фильма во всех его компонентах. Но поскольку эта ткань катастрофически провисает — сюжет буксует, операторская и актерская работа не убеждают, а протестующие выглядят не более чем фоном, — кумулятивного эффекта не происходит, и фраза, подобно режиссерскому высказыванию в целом, остается красивой многозначительной виньеткой, такой же, как поллоковские брызги краски в начальных титрах и монохромные абстракции Ротко, по которым ползут титры финальные. Американский абстрактный экспрессионизм, взлет которого совпал со становлением современной модели капитализма, выступает, надо полагать, метафорой абстрактной — спекулятивной — сущности этой модели, оторванной от своего референта, «живого труда». Симптоматично, что Пэкер хочет купить капеллу Ротко; на абстракции не только делают состояния, ее функция в системе современного искусства структурно напоминает функцию всеобщего эквивалента. Об этом интересно рассуждать (как и об абстрактной сущности финансового капитала, особенно в эпоху электронных технологий), но фильм не становится от этого лучше. В конце концов, кризис или даже крах спекулятивного капитализма никак не отменяет самого капитализма, и сокрушаться по поводу обвала фондовых рынков — все равно, что переживать по поводу ассиметричной простаты с раковой опухолью в горле.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить