Рецензии

О пользе табака


Операция Арго. Реж. Бен Аффлек, 2012

«Мы покидаем воздушное пространство Ирана — теперь вы можете принять алкогольные напитки!» — более эффектной заключительной фразы, направляющей стопы аудитории из зрительного зала прямиком к ближайшей барной стойке — а разве как-то иначе проявляется эффект от самого лучшего кино? — просто не было. Признаться, когда в ноябре я незамедлительно описал ту самую траекторию по просмотру «Операции «Арго», мне и в голову не пришло, что это — «оскаровская» масть. То есть, фильм меня сразил, уволок, обаял и расплющил (за истекший год больше мне понравился только «Газетчик»), но в силу своей дурашливости он никак не ассоциировался с премиями. Ну вот, скажем, 10 лет назад был у Спилберга великий фильм «Мюнхен» — тоже про 1970-е, про спецслужбы, про операции, про всамделишные политические встряски, связанные с Ближним Востоком и так же сделанный с большой любовью к кино, к политическому триллеру тех лет (даю навскидку «Черное воскресенье», «Похищение в Париже», «Три дня «Кондора» как источники спилберговского вдохновения). Но было понятно, что воссоздает стилистику тех лет знаток и умелец кино: воспроизводя не только эстетику, но и видимость тогдашней технической специфики кинематографа, тогдашнего восприятия горячих точек планеты по телетрансляциям. Он стоит над материалом, любовно и тщательно компонуя свое видение «тотального семидесятнического киноязыка подачи политически ангажированного материала» из продвинутых современных средств. Там было ясно, что кино «оскаровское». Аффлек же, хоть и достоверен в деталях, о которых 99% людей, не живших в шахском Иране, понятия не имеют, — например, показывает в образе Статуи Свободы персидскую Барбру Стрейзанд, супердиву шахской эстрады и кино Гугуш («Попутчик», «Долгая ночь»), и заставляет иранского охранника цитировать сюжет легендарной иранской комедии «Европейская невеста» (1964) — поставил такое кино, что если б в копирайте стояло «1979», что, не знай мы, кто эти актеры, решили бы, что это один из тогдашних политических триллеров, каких тогда лабали на пятак три ведра в виде общего приветствия, эдакий «Козерог-1» про фундаменталистскую революцию в Иране. И в этом его прелесть. То, что он сейчас гребет лопатой награды — свидетельство того, как соскучились ведущие профессионалы, раздающие премии, по вкусному, смачному, безалаберному кино 70-х — настоящему кинищу.

Операция Арго. Реж. Бен Аффлек, 2012

Особенно приятно, что Аффлек берет награды именно за лучшую режиссуру — «Золотой Глобус», BAFTA и Гильдия американских режиссеров включили его в свой шорт-лист. Он снимает, как какой-нибудь Франкенхаймер, на голубом глазу — так сейчас, правда, не умеют. На «Оскаре» застеснялись выдвинуть его в этой категории, но среди семи номинаций все же — «Лучший фильм года». Вспоминаю, как 15 лет назад он впервые поднялся на эту сцену на пару со своим другом детства Мэттом Дэймоном — получать приз за сценарий «Умницы Уилла Хантинга». Какое они тогда произвели впечатление? Красивый, интеллигентный, остроумный Аффлек — и с ним деревенский дурачок с оскалом гориллы. Ну, это нормально — в школе и по молодости умницы и красавцы часто ходят с дурачками. Но уже через пару лет их актерские карьеры двинулись в диаметрально противоположных произведенному впечатлению направлениях. Дэймон звездил, переиграл роль, принесшую славу Делону (в «Талантливом мистере Рипли»), а Аффлек куда ни плюнет — один пшик. Забрался в триллер («Азартные игры») — и его, трахающего Шарлиз Терон, голый зад стал единственным приемлемым кадром. Двинулся в переживавший бум кинокомикс — и его «Сорвиголова» оказался тухлым, как расписание уроков. А ведь еще были мелодрамы с мисс Лопес!

Операция Арго. Реж. Бен Аффлек, 2012

Но что мы имеем сейчас? Дэймон, вверивший себя амбициозным агентам, теперь просто рыхлый дядька из проходных боевиков: агентам нужна свежая кровь. Аффлек взял судьбу в свою руки и сам стал ставить фильмы под себя-актера, от скромных задач переходя к более сложным. В итоге поставил кино мечты своего детства и собирает теперь награды как лучший режиссер. В «Арго» он удружил себе и визажом, на который ради него не разорился бы никакой стилист: восстановил феноменальную стрижку одного из ведущих парикмахераов 70-х Йона Питерса, чья жизнь вдохновила авторов фильма «Шампунь» (1975) с Уорреном Битти. В визаже Йона Питерса он стал особенно неотразим. А тем, кто утверждает, что в «Арго» самое слабое — это игра самого Аффлека, есть что возразить: он играет на том уровне затрат, на каком проводили подобные роли молодые Джеймс Бролин и Ник Нолте, Бёрт Рейнолдс и Люк Меренда — так, как и положено ироничному и одинокому герою шпионского триллер-боевика 70-х. Но есть и еще кое-что, чем он бесконечно расположил к себе.

В первом кадре, где Аффлека застает телефонный звонок, мы видим его уснувшим на кровати среди сигаретных пачек и переполненных окурками пепельниц. Это — типичный образ 70-х: повального одиночества тогдашних киногероев, которых вырывает из равнодушия и зябкости мегаполисов только спецзадание, как вырывает из небытия в мир образов персонажа — сюжет фильма, в котором ему предстоит заставить публику пережить приключение. Сравним со сценой из «Смерти среди айсбергов» (1977), когда Ричард Харрис звонит ночью Шарлотте Рэмплинг сообщить, что он примет вызов кита и пойдет на поединок в открытом море. На ее прикроватной тумбочке лежит пачка красных Marlboro и, поднимая одной рукой трубку, другой она автоматически нащупывает пачку, зажигалку, а на первом «Хэлло!» уже выдыхает табачный дым: впереди ее ждет, мы уже знаем это, — самое душераздирающее киноприключение северных морей.

Газетчик. Реж. Ли Дэниелс, 2012

В «Операции «Арго» будет выкурено столько сигарет, сколько нынче не выкуривают за год, пожалуй, во всем потоке голливудских фильмов. Дело в том, что начиная с 2007 года курение положительных киногероев в США автоматически влечет за собой включение возрастных ограничений (как минимум — PG: «только в сопровождении родителей»), исключение составляют только фильмы, где курение является признаком эпохи. Голливуд стремительно воспользовался этой лазейкой, и над фильмами о XX веке поднялась та ароматная дымовая завеса, без которой нынешнее кино стало неволнующим, как съемка свадьбы на мобильный телефон.

Шпион, выйди вон!. Реж. Томас Альфредсон, 2011

Сигарета в руках героев — это всегда сигнал, она поведает о душевном состоянии персонажа, напряжении и смысле сцены больше, чем затейливый монтаж, прихотливые ракурсы и актерский наигрыш. В испанской ленте «Группа 7» про 1987-1992 годы, взявшей в минувшее воскресенье две премии «Гойя», Марио Касас держит сигарету, как Делон, зажав ее ближними к ладони фалангами среднего и указательного пальцев, выпрямленных параллельно губам. Когда он затягивается, мы не только узнаем 80-е, но и оплакиваем спонтанный и живой мир, который погубит его герой в угоду стерильности ЭКСПО-92 и потом Евросоюза. Когда старик в испанских же «Волнах», взявших в позапрошлом году «Золотого Георгия» на ММКФ, отправляется на встречу со своей молодостью, в 30-е, он первым делом покупает пачку Lucky Strike — чтобы настроиться на волну своей памяти и включиться в ритм дороги. Сигарета — это всегда размышление. Возможный способ отгородиться — как отгораживается Николь Кидман от безнадежно влюбленного Зака Эфрона в «Газетчике» (действие картины происходит в 1969 году). В «Шпион, выйди вон!» (2011, действие — 1974) дымовая завеса офиса вымышленной британской спецслужбы «Цирк» — это дымовая завеса непроглядной шпионской тайны, присутствия среди сотрудников «крота», отбросившего на дружный коллектив сотрудников тень тотального подозрения. Когда в том же фильме Том Харди выкуривает сигареты одну за другой — это знак вынужденного ожидания и нежелания вспылить в присутствии не слишком расторопно разыскивающих его русскую любовь коллег. Мы зажигаем сигарету, словно овеществляем напряжение, скопившееся в комнате, и развеиваем вместе с дымом пыл готового вспыхнуть спора. Пачки сигарет очень красивы — и поэтому их хотят убрать с прилавков; флаконы духов тоже бывают красивы, но, в отличие от них, пачки сигарет сопровождают нас везде — как Касаса в «Неоновой плоти». Трубка, которой затягивается 12-летний герой «Королевства полной луны» (2012, действие — 1966) под пластинку Франсуазы Арди, — приглашение одной одинокой души к другой разделить это одиночество. Даже самый одинокий человек в городе, который никак иначе не может проявить своего сочувствия, дружелюбия и солидарности, однажды дает закурить или прикурить незнакомцу на улице, и этот жест нежно и аккуратно отодвигает его от края бездны. В отличие от больных детей с электронных фотографий, которым он мог бы — и, возможно, помогает — деньгами, этот незнакомец рядом, подвижный и теплый: он слышит его дыхание, видит, как его лицо и глаза меняет улыбка, когда после первой, самой сладкой затяжки, тот говорит: «Спасибо». Или даже — «Спасибо, брат», и деликатно касается его руки с еще непотушенной зажигалкой, или локтя, еще не успевшего разогнуться, чтобы засунуть пачку обратно в карман.

Группа 7. Реж. Альберто Родригес, 2012

В «Арго» сигареты, которые передают и стреляют друг у друга люди, испытывающие крайнюю степень беспокойства, — это вереница жестов, которыми Аффлек выводит людей из ощерившегося против всего человеческого пространства. «Мы покидаем воздушное пространство Ирана: теперь вы можете принять алкогольные напитки», — говорит стюардесса, и в этот миг по всему салону зажигаются сигареты — не только как символ свободного вздоха облегчения, но и как огни солидарности людей, которых укутывает теплом разделенной человечности смешавшийся табачный дым десятков выдохов и вдохов.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: