Рецензии

После (не) значит вследствие


Что-то в воздухе. Реж. Оливье Ассаяс, 2012

Русскоязычное название фильма «Что-то в воздухе» как всегда в случае отличия от оригинального деформирует смысл фильма Оливье Ассаяса, стереотипизирует его. По-французски фильм называется «После мая», и именно в этом его главное послание: речь не о самом событии, не о мае 68-го, но об осмыслении экзистенциальных и социальных траекторий его участников. Не о моменте употребления биографического допинга, но о последствиях.

Хотя начинается фильм, как типичная ода эпохе молодости режиссера и молодости как таковой («Мы не против старости, мы против того, что нас старит», — утверждают студенты Сорбонны). Рассказывая о политической сцене Франции на рубеже 60-70-х, Ассаяс сосредоточивается на истории молодежной группы, непосредственно вовлеченной в вооруженную борьбу за права студентов (лицеистов). Они подпольно печатают газету, которую продают выходящим с занятий однокурсников (по минимальной, но неукоснительной плате — что не может не поражать воображение завсегдатая политических тусовок современной России, где никто и бесплатно ничего не хочет брать у распространителей). Они встречаются на манифестации и убегают от полиции. Бьют их явно не первый раз: на головах у них шлемы, в руках — биты. После они беззаботно возвращаются в свои мастерские продолжить работу над картиной и заняться любовью с подружкой, а ночью отправляются «бомбить» университет: сперва фигурально — граффити и афишами, а после избиения охраной одного из своих уже вполне буквально — бутылками с коктейлем Молотова. Их жизнь идет как-то плавно, священная граница между частным и публичным, политическим и художественным, научным 1 и гражданским, которые часто в заголовках круглых столов в современной России оказываются противопоставлены, не то что размыта, ее попросту не существует. Словно все это — элементы сложно сконструированного образа жизни, равно захватывающие и друг с другом не конфликтующие. Собственно, именно то, за что принято критиковать поколение soixante-neuf — гедонизм, богемность, наслаждение своей исторической биографией — является их главным открытием и достоинством, которое до того было присуще только немногочисленным авангардным группам. Придумать себе жизнь более интересную, чем ежедневное чередование работы и сна, можно только занимаясь политикой и искусством. Сколотить культурное поколение можно только в независимой коллективной деятельности — вроде независимого издания, т.е. культурного или любого другого рода активизма. Никакое продолжение «дела отца» к этому не ведет, даже если старшее поколение не давит, а предлагает сценарии цивилизованной социализации («Ты мог бы быть моим секретарем, ты же хотел снимать кино — Да, но не таким образом»). Итак, требовать всего и сразу (газета, которую распространяет главный герой носит название Tout, т.е. «Все»), остро ощущать фронт поколения и сознавать его политические и художественные задачи — это единственный способ манифестировать свое присутствие в истории. Показателен диалог главного героя с отцом (тоже занимающимся кино, но соответственно «папиным») о Сименоне: «Пусть он великий, но он мусолит одно и то же. — С чего ты взял, что можешь смотреть на Сименона свысока? — Я просто вижу, что он жульничает, так же как телевидение, это средство для оболванивания масс». Последние слова резонно уличают в том, что они тоже заемные, чужие, просто рождены другим пластом культурной индустрии — газетами и журналами так называемой свободной прессы. Но на это следует безапелляционный в своей расхожести аргумент о господствующей культуре, подавляющей как эстетически так и политически.

Что-то в воздухе. Реж. Оливье Ассаяс, 2012

Есть, впрочем, и поколенческий сюжет куда более сложный. Он связан с ожесточенным конфликтным диалогом различных контркультурных и политически оппозиционных поколений. Сложное устройство политической сцены позволяет не сбиваться в общий оппозиционный колтун, но критиковать прежние призывы левых, руководствуясь тем, что коммунисты, маоисты и троцкисты устаревают как и всякое означающее, и требовать смещения для того, чтобы обозначать качественно новое (эту роль в фильме исполняет означающее «автономы»). Характерно, что внутривидовые претензии озвучены одновременно в двух регистрах: «Их кино скучное, а политика примитивная». Одно как бы следует из другого: рутинизированное искусство ведет к примитивной (если не вредной) политике и наоборот. Несмотря на то, что отдельные «товарищи рисковали жизнью, снимая фильм и вывозя его из страны» (что как бы намекает, что подвиг обладает эстетическими квотами и не может быть политически не эффективным), молодое поколение культурной фронды чувствительно к тому, как меняются способы высказывания в новом медиальном и эстетическом режиме: одно абстрактное изображение может скорее служить (будучи воспроизведено с помощью прогрессивных медиа) целям (культурной) революции, чем исполненное благоговения к угнетенным монологическое киноповествование.

Что-то в воздухе. Реж. Оливье Ассаяс, 2012

Впрочем, эта же чувствительность к культурной современности, позволяет и вовсе преодолеть политизацию (о чем ниже). Разумеется, не могла не проскользнуть в этом фильме ставшая в наши дни расхожей формула Годара-Маркера («Нужно снимать не политическое кино, а снимать кино политически»), но важно, что она как раз передоверяется старшему поколению. Методологическую проблему этой программы также не замалчивают: для свежего взгляда, которого ожидают от рабочих, впервые взявшего в руки камеру, рядом — либо на предварительном этапе самого акта наделения инструментом или на последующем этапе обработки — должен быть кто-то хоть немного искушенный. Если снимать кино еще и можно чисто «политически», то монтировать приходится опираясь на мастерство и только с помощью определенных технических навыков, каковые имеются преимущественно у тех, кто имел возможность учиться мастерству до того, как стал «предателем своего класса» (буржуазии). Тем самым, педагогика равенства оказывается более затрудненной в случае тех, кто стремился быть понятным (оказаться «ближе к народу»), а на деле только упрочил разрыв между просвещающим и просвещаемым. В тоже время тот, чьим убеждениями была не столько поэзия на службе революции, сколько революция на службе поэзии, оказывается способен выскользнуть из этих иерархических отношений (главный герой цитирует эмблематичного в данном случае Малевича: «Всякий раз, когда художник хочет избавиться от репрезентативности [i.e. стать «безоговорочно современным», быть авангардом, etc], он может это сделать лишь ценой разрушения картины и собственного выживания как художника»).

Что-то в воздухе. Реж. Оливье Ассаяс, 2012

Наконец, возвращаясь к политике, необходимо напомнить, что почти все фабульное время фильма — это именно «после мая», закончившегося для героев Ассаяса не то чтобы бесславно, но характерно. Причинив увечье одному из охранников режима, им приходится залечь на дно и рассеяться по биографическим закоулкам. Несмотря на эту сюжетную мотивировку, не оставляет ощущение, что систематическая эскалация политического насилия идет лишь ради того, чтобы поскорее появился повод биографически оправданно отойти от дел и передать эстафету другим. Эта стратегия, хорошо известная и местной художественно-политической сцене, так и остается чем-то средним между способностью мыслить коллективным историческим телом и индивидуальным стремлением к нарабатыванию релевантного биографического бэкграунда. Ассаяс снял фильм-хронику о вяло текущей деполитизации 2 и о нескольких успешных сценариях социализации, вытекающей из первой. Грубо говоря, герои занимаются политикой, но мечтают быть художниками. К этому они в том или ином варианте приходят, получая долгожданный белый билет за переход победной черты политической безобидности. Этот билет оказывается как бы положительной характеристикой от старшего поколения, удостоверившегося в серьезности намерений младшего, карт-бланшем за успешное обучение гражданской культуре и поколенческой логике.

Что-то в воздухе. Реж. Оливье Ассаяс, 2012

Молодой активизм оказывается тренингом социальной пробиваемости, которая впоследствии реализуется в культуре, как привилегированной области, куда ссылают (не)исправимых революционеров. Молодая тусовка со всеми ее допингами и любовями сконструирована как зал ожидания социальных шансов: как только появляются шансы социализоваться, об этом недавним соратникам или любовникам сообщают прямо и без затей. Звучит в каждом конкретном случае совсем не катастрофично, ведь считается, что насыщение общества былыми милитантами только повышает в нем градус гражданственности. Однако закономерным образом с каждой такой социализацией постепенно повышается и общий градус конформизма среды/поколения 3.
После мая всегда начинается июнь. Все разъезжаются на лето, а после него выпускники встречаются на символическом рынке в то время, как новая молодежь собирается на студенческой сходке и, перебивая друг друга, озвучивает требования одно радикальнее другого, пока все не повторится снова.

Примечания

1 В университете преподают ровно тех, чьи теории реализуют на практике участники аффинити-группы в свободное от учебы время (Маркс, Ницше, Штирнер)Назад к тексту.

2 По магистральной логике поколения soixante-neuf системная политическая (профсоюзная) борьба оборачивается предательски рационалистическим занятием, чем-то схожим с тем, что Малевич (который цитируется в фильме по другому поводу) называл «харчовый принцип».Назад к тексту.

3 «Молодежь» была тем понятием, которое могло вмещать в себя любого, кто был исключен из экономики — и всякого, кто волевым решением или, наоборот, своим беспутным образом жизни выражает отказ занимать предопределенное место в социальной иерархии. <…> непонимание, которое всегда и до сих пор отделяет экстремистов от тех, кто все больше отдаляется от крайностей, отделяет нас от тех, кто отвернулся от «горечи своей юности» и «улыбается» навстречу авторитетному величию — и, наконец, отделяет тех, кому за двадцать от тех, кому за тридцать«, — так Ги Дебор, которого, разумеется, читает в одной из сцен главный герой, пишет для «Combat» после первой акции на пресс-конференции Чарли Чаплина.Назад к тексту.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: