Актеры настоящего. Первая серия
«Король Буффета»
Михаил О. Ефремов — единственный из наследных принцев, кому не жмет отцовская шапка и кого ею никогда не попрекнут: он один не делает из нее невидимку и отчество готов ставить поперед имени. «Давать папу» было его коронным номером с самого зеленого малолетства, когда Актер Актерыч радостно покорился плюсам и минусам большого родства. Сначала на юбилее «Современника» они с младшим Козаковым дразнили отцов — они же основатели — в пародийной репризе. Потом Вера Сторожева пригласила его в ремейк натансоновской ленты «Еще раз про любовь» «Небо. Самолет. Девушка» на папин эпизод безнадежно влюбленного летчика. Сколько раз худрук МХАТа и народный артист СССР изображался в кабацких пирушках — один бог сочтет. Дошло до того, что на госфильмофондовском показе старого историко-революционного боевика «Шли солдаты» кривляние Олега Николаевича в роли анархистского агитатора было встречено всхлипом счастья — настолько папенька в 57-м году походил на еще не рожденного обезьяну-сына.
Фото Никиты Павлова
Образовав с прочими младшими «Современник-2», он будто декларировал цикличность: да, дети мы! да, потомство и въехали в профессию на саночках за веревочку! да, падать недалеко от яблони — добрая традиция русских художественных кругов и наша простительная слабость. Я сын своего папы и еще пью. Примите таким как есть, но пить не брошу.
От установленного сыновства уже можно было отталкиваться, искать свою ячею. Если стандартной маской О. Н. был неловкий и деликатный бобыль-перестарок, М. О. во всех вариациях исполняет задорного пропойцу-резонера, искрящего стихами Серебряного века, памятными с первой большой роли в фильме «Когда я стану великаном». Никулинское упорство и многозначительность в глупости. Тоскливую обреченность «завязки». Его лирического героя в окопах звали «пальцем деланный»; и видно, как он, услыхав такое, завопит-заблажит: «Зато каким пальцем!!»
Мужичонка с ноготком.
Лубочный икающий простофиля из «Деревни дураков», которому вечно не дает жахнуть, тяпнуть, поддать и накатить лубочная женка в исполнении бывшей, но такой родной супруги Евгении Добровольской.
Только с таким надмирным, подлинно митьковым темпераментом можно играть одновременно банкиров, люмпенов, особистов, полицаев, первых пилотов и первых пионеров, которым под салютом всех вождей повязывают именинный галстук. Рядового русачка во всех видах и ракурсах.
Фото Никиты Павлова
Так судьба легла, что фирменный эпизодник выбился в главные выразители отечества. Как в старину, беспонтово и беззаветно любимы Россией непутевые гоголи из шукшинской прозы — вспыльчивые, влюбчивые и влипчивые. С урбанизацией деревенский обормот, сураз, титька тараканья стал городским и волшебной палочкой перешел от Куравлева к Ефремову. Сколько бы ни переиграл он впредь прохвостов и выжиг, на дне их всегда будет теплиться русский читающий бедолага, античным стихом выдуривающий треху на продолжение банкета.
Читайте также
-
«Адрес — время, а не место» — Новая жизнь Канского видеофестиваля
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Будто в будущее — «Мейерхольд. Чужой театр» Валерия Фокина