Все песни только о безумии
СЕАНС – 53/54
«Поразительно. Время летит, безумие берет свое», — запевает демонический кривоватый блондин-прислужник Рифф-Рафф в «Шоу ужасов Рокки Хоррора», ему вторит кордебалет из разномастных фриков, откидывающих коленца. Ричард О’Брайэн — актер, играющий блондина-прислужника, и одновременно автор либретто этого мюзикла — вряд ли подозревал, что его выходная реплика, напитавшись со временем силой, станет пророчеством. То, что вчера считалось психическим расстройством, подлежащим принудительному лечению, — послезавтра становится нормой поведения и прибыльной нишей. Шок становится шоу. Во всяком случае, этому нас учит неожиданная история мюзикла про доктора Франк-н-Фуртера и его голема Рокки в золотых трусах.
Родиной мюзикла можно смело считать Штаты. Хотя первые музыкальные спектакли, предназначенные для развлечения масс, появились еще XVIII веке в Англии и были привезены в Новый свет колонистами, как индейки для Дня благодарения, у США на мюзикл, меньшого родственника оперетты, бурлеска и водевиля, выписаны метрика и патент — определены и дата рождения (1878-й), и родители (композитор-режиссер Эдвард Харриган и либреттист Том Харт), и место (Нью-Йорк, Бродвей). Мюзикл оплодотворил и массовую, и высокую американскую музыкальную культуру. Отцы-основатели американской музыкальной традиции Джон Филип Суза, Ирвинг Берлин, Коул Портер и Джордж Гершвин писали мюзиклы — и можно сказать, что если бы не легкомысленные бродвейские спектакли, мы бы не знали не только виртуозного чечеточника Фреда Астера, но и высоколобых композиторов Джона Кейджа и Джона Адамса.
Мюзикл в Соединенных Штатах Америки пережил не одну золотую пору — особенно с появлением звукового кино. Его ровесник, киномюзикл, появляется в 1927 году — с выпуском студией Warner Bros. «Певца джаза» с нагуталиненным Элом Джонсоном, по сюжету еврейским музыкантом, вынужденным прикидываться чернокожим, чтобы играть любимую музыку. Фильм собрал на тот момент невиданную кассу, несмотря на небольшое количество кинотеатров, оснащенных звуковым оборудованием, и подписал приговор немому кино и его звездам. Дальше у продюсеров киномюзиклов почти не было проблем ни со сборами, ни с «Оскарами»: к 1930 году в Голливуде снималось больше сотни мюзиклов в год, правда, уже через год Депрессия урезала этот список почти в десять раз, зато из красно-коричневого зарева в Голливуд приплыла немецкая сирена Марлен Дитрих, которая в каждом фильме играла певиц кабаре или пела приятным низким голосом. В 1933-м интерес широкого зрителя к бюджетному жанру вернула «42-я улица», установившая сценарные стандарты мюзикла про жизнь производственного коллектива (см. «Мулен Руж», «Бурлеск» или, например, вудиалленовскую сатиру на эти клише «Пули над Бродвеем»). В сороковых появилась инфанта Джуди Гарленд, сыгравшая Дороти в «Волшебнике страны Оз» и влюбившая в себя всю Америку. В пятидесятые — лощеный Джин Келли, отдавший в «Поющих под дождем» почести от имени всей американской киноиндустрии «Певцу джаза», в 1960-х годах — англичанка с четырехоктавным диапазоном Джули Эндрюс, радовавшая семейную аудиторию в «Мэри Поппинс» и пасторальных «Звуках музыки». А в начале 1970-х годов появилось «Кабаре» Боба Фосса, в котором зажглась звезда Лайзы Миннелли — дочь Джуди Гарленд давала комическую Дитрих и танцевала танго страсти с двумя партнерами на краю мировой пропасти. Круг, казалось, замкнулся — за четыре с лишним десятилетия американский киномюзикл, как и всякий большой стиль, накопил талмуд приемов, традиций, мифов и гиперссылок.
В это самое время в Старом свете двое англичан, предварительно провалившись со своей песней на отборочном конкурсе «Евровидения», вслед за группой The Who соединили мюзикл с еще одной американской разработкой, рок-н-роллом, и получили суперхит — рок-версию жития и смерти Иисуса. Неудачная песня для «Евровидения» тоже пригодилась — была переделана авторами, Эндрю Уэббером и Тимом Райсом, в арию царя Ирода. Киноверсия «Иисуса Христа — суперзвезды» вышла на следующий год после «Кабаре», в 1973-м, и спровоцировала повальное увлечение рок-операми, о которых до этого знала только свингующая и хиппующая английская и американская молодежь. «Иисус Христос — суперзвезда» свел австралийского театрального режиссера-экспериментатора Джима Шармена и приехавшего из Новой Зеландии актера Ричарда О’Брайэна, у которого возникла идея рок-мюзикла, вдохновленного ужастиками категории B. О’Брайэн написал либретто, главный герой которого — экстравагантный «трансвестит из Трансильвании», доктор Франк-н-Фуртер — ведет себя как глэм-рокер Элис Купер, намазавший губы блеском, нацепивший каблы и колготки в сеточку. Доктор-инопланетянин создает супергомункула для плотских утех, соблазняет добропорядочных молодоженов, случайно забредших в замок на огонек, и устраивает оргию в бассейне, пока его не конвоируют назад на родную планету. Шармен придумал этому дикому сюжету название «Шоу ужасов Рокки Хоррора» и взялся поставить его в Лондоне.
Удивительно, что получившаяся кичуха, глумящаяся над звездно-полосатой культурой (мюзиклом, трэш-фильмами, рок-н-роллом и прочей американской готикой), так понравилась именно американцам. Казалось бы, Шармен с О’Брайэном придумывали ее, как в фильме Мела Брукса «Продюсеры» лепили мюзикл «Весна для Гитлера», то есть преднамеренно довели до абсурда все законы жанра, чтобы с треском провалиться, — и, как у Брукса, получили обратный эффект. Герои «Рокки Хоррора» ходят в необычном мейкапе (от художника, нарисовавшего на лице Боуи Зигги Стардаста) и исключительно в тесном нижнем белье, странно и неслаженно танцуют (один из героев к тому же усажен в инвалидную коляску), воспевают травестию, вуайеризм, фетишизм, гомосексуализм, приапизм и прочие низменные «измы».
В Штаты «Рокки Хоррора» вывез экстравагантный антрепренер Лу Адлер, организатор Monterey Pop Festival, познакомившего Америку с Джими Хендриксом и Дженис Джоплин, продюсер The Mamas & the Papas и марихуановых комиков Чича и Чонга — словом, человек, находившийся в эпицентре рок-н-ролльно-сексуально-наркотической революции — иными словами, далеко отъехавший крышей. Мюзикл с большим успехом шел в его знаменитом Roxy Theatre на бульваре Сансет, как раз в то самое время, когда разругавшийся с Йоко Оно Леннон дебоширил за его барной стойкой с другими рок-звездами — Китом Муном (из The Who) и тем же Элисом Купером. За девять месяцев лос-анджелесских сезонов «Рокки Хоррора» посмотрела вся американская шоубиз-элита, тусовавшаяся в Калифорнии, — тучный рокер Мит Лоаф, исполнивший в экранизации мюзикла роль безмозглого байкера Эдди, зарубленного альпенштоком, говорит, что видел на спектакле даже Элвиса, с которого во многом был списан его герой.
Киноверсию «Рокки Хоррора» сняли за два месяца — ноябрь и декабрь. Сьюзан Сарандон, вынужденная проводить время на съемочной площадке в белоснежных трусиках и бюстгальтере, заработала пневмонию. Фильм провалился в основном прокате, но неожиданно зажил девятой жизнью спустя почти год — фаны «Рокки Хоррора» стали сбиваться в группы и возвращаться на полуночные сеансы с отработанным ритуалом поведения: наряжаясь в героев фильма, воспроизводя реплики и танцевальные движения, поливая друг друга водой и т. п. В такой карнавальной манере «Рокки Хоррора», признанного Библиотекой Конгресса «культурно или эстетически значимым», показывают в Америке уже 35 лет.
Дикое кино Шармена и О’Брайэна стало чуть ли не первым представителем такого маркетингового кластера, как «культовый фильм», но в чем его культурное значение? Герои «Шоу ужасов Рокки Хоррора» — это те же персонажи «Волшебника страны Оз» — Страшила, Железный Дровосек, Трусливый Лев, — которые решили не ходить к Гудвину за недостающими качествами, потому что им и так классно. Или, как говорит один из героев популярного сериала-мюзикла «Хор», бьющего все рейтинги на американском ТВ: «Ты крут, потому что ты изгой». Эта модель поведения впервые была оркестрована и соблазнительно подана в блестках, пухе и перьях именно в «Шоу Рокки Хоррора». Недаром в прошлом сезоне продюсеры высокорейтингового сериала, в котором группа дефективных взрослых и школьников (задрот, контрол-фрик, гей, толстуха, колясочник и др.) самоутверждается через пение, танцы и принятие собственных недостатков, посвятили мюзиклу из 1970-х годов отдельную серию. «Хор» обязан «Хоррору». Равно как и нынешняя поп-квир-королева Леди Гага, чей месседж (I’m beautiful in my way сause God makes no mistakes), эстетика клипов и даже манера выступать в одних трусах, накинув на плечи накидку из мяса, будто бы полностью подсмотрены в «Шоу ужасов». На все лады прославляя аутсайдеров и фриков, поп-культура двухтысячных улыбается нам самодовольной улыбкой доктора Франк-н-Фуртера — милого трансвестита-транссексуала из Трансильвании. «Время летит, безумие берет свое».
Читайте также
-
Лица, маски — К новому изданию «Фотогении» Луи Деллюка
-
Высшие формы — «Книга травы» Камилы Фасхутдиновой и Марии Морозовой
-
Школа: «Нос, или Заговор не таких» Андрея Хржановского — Раёк Райка в Райке, Райком — и о Райке
-
Амит Дутта в «Гараже» — «Послание к человеку» в Москве
-
Трепещущая пустота — Заметки о стробоскопическом кино
-
Между блогингом и буллингом — Саша Кармаева о фильме «Хуже всех»