Священник — проигравший
Священник редко соответствует своему предназначению. Как посредник он крайне уязвим со светской и даже с религиозной стороны. Его человеческое тело, по выражению одного английского комика, «все время его подводит», а духовный сан часто заставляет выглядеть напыщенным. За этим фасадом может скрываться «молчание Бога», но чаще — более примитивные вещи: например, циничное безверие.
Вспомнив настойчивое стремление нынешнего российского государства затащить церковь в систему агитпропа, можно сказать, что через священника проходит нерв нашего времени. Причем в современных западных государствах проблема еще острее: там христианская община постепенно становится гонимой и презираемой, секулярное общество рассматривает ее как «камень на пути прогресса» — правда, никто не знает, куда этот прогресс идет и какова его цель. Если эта цель — удовлетворение потребностей человека, то церковь явно ему мешает, так как самоограничение, мягко говоря, не востребовано сегодняшним миром.
Недавний добровольный уход Папы Римского с кафедры Святого Петра, то есть с вершины человеческой и духовной иерархии, доказывает, что конфликт с современной цивилизацией зашел слишком далеко и полюбовно решен быть не может. Смешно рассматривать этот уход как благородный жест большого начальника. Папа — глава вселенской церкви, первое лицо всех христианских конфессий. Православные и протестанты могут публично не признавать это первенство, но в душе все его признают. В этом уходе есть мощный мистический момент, не обещающий человечеству ничего хорошего, что подтвердило само небо, послав в купол собора Святого Петра молнию.
Колокольное счастье
Если принимать сказанное во внимание, уже не встает вопрос, почему фигура священника должна быть интересна современному кино, тем более русскому, которое «набрело» на него недавно. Вопрос политической конъюнктуры серьезно осложняет дело — священника без внутреннего конфликта не бывает и не должно быть. Но на экране уже появляются подобные персонажи, которые ни в чем не сомневаются и всегда правы.
Для меня фигура современного священника трагична, несмотря на тесное переплетение с властью. Он живет в эпоху заката Слова, которое есть Бог и которое трещит и отступает под натиском аудиовизуального языка современного искусства. Эта аудиовизуальность каким-то образом связана с нью-эйджем — «новой религиозностью», которая представляет собой сброд различных верований и научных толкований. Главное упование нью-эйджевского гедонизма — продление человеческой жизни на основе биотехнологий — скоро станет реальностью, но будем ли мы счастливей, превратившись в бессмертных, — большой вопрос.
Священник со своим напоминанием о близкой смерти и загробном воздаянии — лишний в любой стране. Он — проигравший, и поэтому все мои симпатии на его стороне. И в России уже близко то время, когда вслед за притоком людей в церковь начнется такой же мощный отток из нее. И тот, кто случайно пришел и случайно ушел, конечно же, ничего не поймет ни в церковной жизни, ни в тех священниках, которые пытаются исполнять свой долг при крайнем неприятном общественном фоне.
Власть как иллюзия
Если не писать об этих людях, то о ком еще писать? О менеджерах среднего и высшего звена? Можно и о них, но это уже совсем другая история.
Читайте также
-
Между блогингом и буллингом — Саша Кармаева о фильме «Хуже всех»
-
Голос Ирины Рубановой
-
Киномеханик — К 80-летию Анатолия Загулина
-
Уроки радости и боли Динары Асановой — О выставке в Доме культуры «ГЭС-2»
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Синефильская Россия — Десятка лучших в моменте