Денис Вирен
Денис Вирен

5 новых имен польского кино


«Все бессонные ночи». Реж. Михаил Марчак. 2016

На прошедшем в конце сентября 2017-го 42-м Национальном кинофестивале в Гдыне (польском аналоге «Кинотавра») среди 17 фильмов главного конкурса оказалось восемь дебютов — рекорд за последние десять лет. Этот факт определил характер смотра. Теперь можно смело говорить о тенденции: молодые в польском кино все активнее отвоевывают лидирующие позиции. В прошлом году фаворитом и обладателем Гран-при стал дебют Яна Матушинского «Последняя семья», теперь эта честь выпала первой полнометражной картине Петра Домалевского «Тихая ночь». Мы выбрали несколько важных новых имен польского кино — режиссеров, от которых стоит ждать открытий. Некоторые из них только дебютировали, другие уже превратились в важнейших действующих лиц кинопроцесса. Мы не включили список Лукаша Гжегожек, чей «Кэмпер» (Kamper, 2016) пока что единственный в карьере (не хочется опережать события). Нет в нем и Михала Марчака со «Всеми бессонными ночами» (Wszystkie nieprzespane noce, 2016).

 

Ягода Шельц

Дебютный полнометражный фильм Ягоды Шельц «Башня. Ясный день» (Wieża. Jasny dzień, 2017), снятый на возрожденной при Лодзинской киношколе студии «Индекс», стал на гдыньском фестивале предметом наиболее ожесточенных дискуссий. Восторги эта работа вызвала преимущественно у польских зрителей — зарубежные гости, скорее, были сдержанны в оценках вплоть до полного неприятия. Впрочем, если фильм рождает полярные мнения, это уже интересно. В итоге картина получила не только приз за сценарий, но и за лучший дебют.

 

 

Выпускница факультета графики Академии изящных искусств во Вроцлаве, Шельц обратила на себя внимание уже первыми работами, снятыми в киношколе. Сейчас она учится на 5 курсе. Пробуя силы как в игровом, так и в документальном кино (в системе польского кинообразования нет разделения), Шельц выработала узнаваемый стиль, его составляющие: выверенная композиция каждого кадра при частом использовании ручной камеры, интерес к пограничным психологическим состояниям и экстремальным ситуациям, внимание к неочевидным деталям.

Стоит выделить игровую короткометражку «Такой пейзаж» (Taki pejzaż, 2013), где совершенно разные сюжеты объединяются в силу того, что герои попадают в ситуации, тем или иным образом меняющие их прежнюю жизнь. Нельзя не упомянуть документальный фильм «Прогулка» (Spacer, 2015) — портрет ополченца с Донбасса, бежавшего в Россию. Камера неотступно следует за молодым человеком, хотя за пятнадцать минут мы так и не увидим его лица (лишь в расфокусе), зато немало узнаем о нем благодаря ответам на лаконичные, но смелые вопросы режиссера, звучащие за кадром.

«Башня. Ясный день» начинается как семейная драма с социальной подоплекой и отсылками к Ханеке и Лантимосу, примерно в середине — финт: происходящее на экране словно выходит из-под авторского контроля, и теперь перед нами — почти что мистический триллер. Режиссер признается, что в дебюте ей хотелось «разрушить кино», проверить на прочность жанровые каноны (а заодно, добавим, и границы восприятия). Насколько при этом читается заложенная в картину философия — вопрос открытый, но можно уверенно утверждать, что в польском кино появилось новое интересное имя.

 

Реплика: Самое прекрасное в фильмах то, что их нет. Есть только мы — наши мысли и чувства. Фильмы нематериальны, и это чудесно. Я не кинематографист. У меня есть идеи для трех фильмов, а после я смогу делать что-то другое. Заниматься одной и той же профессией всю жизнь — извращение1.

 

Петр Домалевский

По первому образованию Домалевский — актер, на счету которого более двух десятков ролей в кино и сериалах и несколько принесших ему награды театральных работ. В киношколе в Катовице начинающий режиссер демонстрировал умение соединять легкость формы с драматическим содержанием — как, например, в трагикомедии «Плохие поступки» (Złe uczynki, 2016), где юный сорванец помогает смертельно больному человеку исполнить последние желания. В этом году в Гдыне представили сразу два фильма Домалевского, и оба достойны внимания. Снятая в рамках программы «30 минут» варшавской Студии Мунка лента «60 кило ничего» (60 kilo niczego) обращается к теме использования на производстве нелегальной трудовой силы (в фильме идет речь об украинцах в Польше, хотя, очевидно, проблема намного шире). Если с таким наемным рабочим случается несчастье, ему даже нельзя вызвать скорую. Главный герой — новый начальник смены — сопротивляется заведенному порядку, но это совсем не просто: под угрозой может оказаться жизнь его и его близких. «60 кило ничего», таким образом, любопытно вписывается в тенденцию нового «кино морального беспокойства».

«Тихая ночь». Реж. Петр Домалевский. 2016

Полнометражный дебют Домалевского «Тихая ночь» (Cicha noc, 2017), признанный в Гдыне лучшим фильмом года, предлагает нетипичный для современной польской кинематографии взгляд на жизнь в провинции и проблему трудовой эмиграции поляков в страны Западной Европы. Избегая чернухи и не впадая в идеализацию, режиссер показывает живых людей со всеми их недостатками и слабостями, но смотрит на них с симпатией, теплотой. Во всех интервью Домалевский подчеркивает, что в «Тихой ночи» представил героев, похожих на своих родственников, попытавшись понять каждого из них. Ему это определенно удалось.

 

Реплика: Я всегда делал простые фильмы, что раньше было проблемой. А когда снял полнометражную картину, эта простота оказалась достоинством2.

 

Агнешка Смочиньская

Известность пришла к ней далеко не сразу. Окончив киношколу в Катовице в 2005 году, Смочиньская прошла курс в Школе Анджея Вайды и там же сделала первую заметную работу «Ария Дива» (Aria Diva, 2007, по рассказу Ольги Токарчук — замечательной польской писательницы), проявив умение создавать неодномерные и даже парадоксальные женские образы. Набравшись опыта на съемках сериалов и телеспектаклей, в 2015 году Смочиньская сняла мюзикл «Дочери дансинга» (Córki dancingu; в России демонстрировался под названием «Соблазн»). Он поставлен по оригинальному сценарию Роберта Болесто, с которым Смочиньская начала сотрудничество еще в киношколе: это один из немногих в Польше сценаристов, пишущих специально для кино, автор не только «Последней семьи», но также громкого дебюта Кшиштофа Сконечного «Хардкор диско» (Hardkor disko, 2015).

 

 

«Дочери дансинга» были обласканы польской кинокритикой. Дело в жанре мюзикла, который в Польше практически не представлен, оригинальной эстетике и неожиданном взгляде на эпоху заката коммунизма. В ушедшей эпохе режиссер увидела не только убогость и серость — она показала попытку героев, работающих в ночном клубе, преобразить мир вокруг или хотя бы забыть о нем. Самые сильные сцены «Дочерей дансинга» — «вставные номера», по существу клипы на музыку группы «Баллады и романсы», снятые во Дворце культуры и науки, просторном универсаме и, конечно, в самом клубе (тоже историческом месте, причем уже не существующем).

Что касается восприятия главной фабульной линии — приключений двух русалок, выплывших из Вислы и принятых на работу в ночной клуб, — это во многом дело вкуса. История запретной любви одной из них к человеку предсказуема, костюмы и спецэффекты, подчеркивающие физиологические особенности сирен, сделаны на грани кича и порой вызывают чувство брезгливости. Тем не менее, очевидно, что Смочиньская — режиссер с необычным видением, она не ищет простых решений.

 

Реплика: Хотя 1980-е годы в Польше ассоциируются, прежде всего, с политикой, в фильме намеренно нет даже намека на нее. Ощущение безнадеги, царившее в Польше после военного положения, выражалось не на дансингах. Нам говорили, что русалки могут разрушить Дворец культуры и науки и это обогатит историю еще одним повествовательным слоем, но мы не хотели идти по следам Тадеуша Конвицкого (выдающийся польский писатель, для которого варшавский Дворец культуры и науки был одним из важнейших литературных образов. — Примеч. Д. В.). Детей политика не интересует. Я видела печальных людей, одиноко бродивших по улицам, стоявших в очередях. Но запомнила тот мир не таким, как сейчас о нем говорю3.

 

Куба Чекай

Если искать в современной Польше режиссера, наиболее склонного к эстетской игре с формой, к драматургическим поискам, к созданию причудливого киноязыка, это, несомненно, будет Куба Чекай. В учебных работах, снятых по большей части в содружестве с оператором-экспериментатором Адамом Палентой, режиссер проявил особый интерес, с одной стороны, к визуальной составляющей, с другой — к теме семейных отношений, показанных с точки зрения детей. Вершиной его короткометражного периода стала работа «Темной комнаты не нужно бояться» (Ciemnego pokoju nie trzeba się ba, 2009) об одиннадцатилетней девочке, постепенно узнающей правду об обожаемом отце. Этот фильм буквально засыпали призами на польских и зарубежных киносмотрах. Не меньший успех ждал и ленту Twist & Blood (2010), где Чекай пытался приоткрыть темные стороны взросления. А «Суматоха» (Rwetes, 2014) стала как бы продолжением традиций развивавшегося в Польше 1970-х «инсценированного документального кино», где огромное значение имело изображение, а режиссеры порой позволяли себе существенно деформировать экранную реальность.

«Бэби-бум». Реж. Куба Чекай. 2015

Долгожданный полнометражный дебют Чекая Baby bump (2015) произвел фурор в Гдыне и получил спецприз Венецианского кинофестиваля. Ничего подобного — как тематически, так и стилистически — в польском кино не было. Этому фильму трудно сопротивляться. Рассказ о школьнике, вступившем в период созревания, его отношениях с одноклассниками и экстравагантной матерью-одиночкой смонтирован в бешеном темпе, с анимационными вставками, пародирующими фильмы Диснея, с немалым количеством физиологических деталей, вполне естественных и в то же время отталкивающих, — Чекай создал киноколлаж, где выход из детства предстает сущим адом. Условным продолжением дебюта стал фильм «Лесной принц» (Królewicz Olch, 2016), в котором он попытался срифмовать переживания героев с балладой Гете. Здесь на первом плане — старшеклассник, обладающий выдающимися математическими способностями. Властная мать (в этой роли снова замечательная Агнешка Подсядлик) всеми силами толкает сына в науку, совершенно забыв, что у него, как у всякого подростка, могут быть и другие интересы… После «Лесного принца» Чекай заявил, что хотел бы обратиться к проблемам своих ровесников. Сейчас ему 33 года.

 

Реплика: Искусство должно провоцировать, будить, раздражать, сбивать с проторенных путей. Как зритель я особенно люблю фильмы, открывающие передо мной новые миры. И в своих также стараюсь исследовать малоизвестные территории. Кино помогает мне понять — или хотя бы приблизиться к пониманию. Я считаю себя патриотом, горжусь тем, что я поляк. Но пытаясь осознать свою польскость, не оглядываюсь назад. Я ищу ее в сегодняшнем дне, а прошлое и так ношу в генах. Но в то же время хочу чувствовать себя гражданином Европы, мира4.

 

Томаш Василевский

Среди героев этого материала у Василевского самая большая фильмография — три полнометражные картины. Крупнейшее фестивальное достижением режиссера на сегодняшний день — «Серебряный медведь» Берлинале за сценарий «Соединенных штатов любви» (Zjednoczone stany miłości, 2016) — психологической драмы, повествующей о судьбах нескольких полек на рубеже 1980-90-х. Главное в этом фильме — атмосфера, во многом созданная стараниями оператора Олега Муту. Выбор именно соавтора румынской «новой волны», а также постоянного оператора Сергея Лозницы и Александра Миндадзе кажется неслучайным: Василевский встраивается в контекст лучших артхаусных фильмов бывших соцстран.

 

 

Предыдущие работы Василевского не менее любопытны.

Хоть и не лишенные драматургических недостатков «Плавающие небоскребы» (Płynące wieżowce, 2013) стали довольно удачной попыткой высказаться на гомосексуальную тему: главный герой открывает свою «инаковость» неожиданно и для близких, и для самого себя. Польские зрители приняли фильм холодно, зато критика в большинстве была на стороне режиссера. Еще более интригующим оказался дебют Василевского «В спальне» (W sypialni, 2012), где рассказывалась история Эдиты, странной женщины, которая ушла из дома и теперь договаривается о встречах со случайными мужчинами, подсыпав им в бокал снотворное, она ночует у них и уходит. Однажды дозы не хватает — так начинаются сложные отношения Эдиты с таким же одиноким и несчастным человеком, как она. Половина успеха «В спальни» — актерский дуэт Катажины Херман и Томаша Тындыка, но даже без них фильм выделяет свежесть взгляда.

 

Реплика: Я боюсь одиночества, а еще сильнее, пожалуй, эмоциональной боли, которая пугает меня больше, чем физическая. Наверное, с ней можно справиться, ведь человек силен, но этот страх живет во мне. И передается моим героям с их тоской и чувством глубокой нереализованности. Я не люблю легких путей, поэтому постоянно усложняю им жизнь. Думаю, таким образом я справляюсь и с собственными страхами5.

 

1 Специально для «Сеанса». Назад к тексту.
2 Zdobywca Złotych Lwów: «Będę opowiadał proste historie». Wywiad Katarzyny Fryc. Назад к тексту.
3 Agnieszka Smoczyńska: Amerykanie zakochali się w «Córkach dancingu». Wywiad Anny Bielak. Назад к тексту.
4 Hollender Barbara. Od Kutza do Czekaja. Warszawa: Prószyński i S-ka, 2016. S. 418, 429. Назад к тексту.
5 Hollender Barbara. Od Wajdy do Komasy. Warszawa: Prószyński i S-ka, 2014. S. 423. Назад к тексту.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить