Место действия
Копенгаген, дом 17 по улице Блегдамсвей. Институт теоретической физики Нильса Бора.
Время действия: Апрель 1932 года.
Исторический факт: Институт был основан в 1920 году при финансовой поддержке пивоваренной компании Сarlsberg датским физиком-теоретиком Нильсом Бором. Институт физики въехал в небольшое трех этажное здание, которое в народе было известно как «Дом пивовара».
Важно: В 10-е, 20-е и 30-е годы Институт в Копенгагене был мировым центром атомной и квантовой физики. Каждый год на улицу Блегдамсвей съезжались ученые умы со всех концов Европы. К «копенгагенскому братству» принадлежали Ф. Блох, В. Вайскопф, X. Крамерс, Л. Ландау, Л. Розенфельд и многие другие. Именно здесь окончательно оформилась и получила свое завершение «копенгагенская интерпретация квантовой механики», названная так по месту своего рождения. Гейзенберг даже изобрел термин der Kopenhagen Geist — «дух Копенгагена».
Особые приметы: Сильные традиции студенческой самоорганизации. Около дюжины физиков-теоретиков на квадратный метр.
Что вокруг: Феллед-парк. «Красивая местность» (см. первую ремарку второй части «Фауста»). Зеленые аллеи и тенистые дорожки парка были местом отдохновения и сосредоточенных ученых размышлений Вернера Гейзенберга и Поля Дирака. После прений в тесных институтских аудиториях и шумных посиделок в кафе сюда приходили в поисках уединения. Каждый второй гость копенгагенского института ночью или ранним утром обнаруживал себя здесь вглядывающимся в формулы, которые находчиво принимались чертить перед ним местные друиды.
Цитата: «Наезжая из тисвильской глуши в столицу, Бор прежде всего спешил на Блегдамсвей: ничто не тянуло его к себе с большей силой, чем зрелище скромной стройки будущего института: семь окон по фасаду, три по торцу. К открытию института спешил из Будапешта химик Дьердь Хевеши — с чемоданами, рукописями, книгами. Он надеялся без промедлений сесть за новенький лабораторный стол. Но взамен ожидаемого — все еще недостроенный корпус на фоне оголенных деревьев предвесеннего Феллед-парка; старые лестницы Политехнического; похожая на железнодорожное купе узкая комнатенка; четыре постояльца — два молодых теоретика, голландец и швед, юная секретарша-датчанка и сам Бор, радостно, как при первоапрельском розыгрыше, взирающий на пятого гостя, застрявшего на пороге, потому что за порогом ему уже негде было бы поставить ногу в своем модно-узконосом ботинке. Безгрешный оптимизм Бора ввел тогда в заблуждение и датчанина и его друга-венгра: в действительности до открытия института оставался едва ли не целый год. Как огорчился бы Бор, докажи ему это архитектор Борх или строитель Мунк с цифрами в руках! Он держал в голове планы каждого этажа и полагал, что пока стены не сложены окончательно, все это лишь черновики, доступные нескончаемому редактированию. Ему хотелось все новых улучшений. В душе профессора Бора жила страсть безостановочно вести начатое к финишу. Но что считать финишем? Фру Маргарет Бор, окидывая прожитое единым взглядом, коротко сказала в беседе с историками: „Институт строился всегда“» (Данин Д. С. Нильс Бор. М.: Молодая гвардия, 1978.).
Читайте также
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Будто в будущее — «Мейерхольд. Чужой театр» Валерия Фокина
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»