Интервью
Репортаж
Василий Степанов
Василий Степанов

Тактильный кадр. На съемках «Сердца мира»


Наталия Мещанинова на съемках фильма «Сердце мира». Фотограф Сергей Леонов.

— Почему действие разворачивается на притравочной станции? Как вы выбрали это место? Насколько я понимаю, оно довольно специфическое…

— Это место как место действия появилось не сразу. Вообще, история не пойми как вырастала. Как-то очень органически. Первоначально в ней были другие герои. А фактура притравочной станции и для меня, и для Степы [Степан Девонин, исполнитель главной роли, соавтор сценария, муж Наталии Мещаниновой. — Примеч. ред.] привычная. Это знакомое нам место. Мы периодически возим своих собак на такие станции «работать». Мы долго думали, где будет жить наш герой, и решили его привести в семью, которая держит притравочную станцию. Это часть их хозяйства. Мне такое пространство кажется важным и интересным. В нем есть что-то неспокойное. Его, с одной стороны, можно изучать, а с другой — осуждать. Оно может быть страшным, а может удивлять. Обычные городские люди о таком пространстве чаще всего ничего не знают, а иногда пытаются закрыться — и ничего не знать. И через него открывается окно куда-то помимо сюжета, окно в новый для зрителя, отдельный мир. У нас, правда, по сценарию должны были немного другие звери в кадре существовать. Сейчас вот олени по площадке бродят, но это случайность. Просто они тут сами по себе живут, без всяких съемок. Мы их не привозили, но решили, что хорошо будет, если они по кадру тусоваться будут. Одного, правда, пришлось убрать, у него гон начался. Пошла агрессия. Когда начинается гон, они соскребают мех рогов, чтобы рога были острее… чтобы драться. На площадке теперь остались только девочки.

— Очень тактильный мир. Да и сценарий тоже тактильный…

— Кровь, говно, любовь — как мы его называем. Все правильно. Когда мы с Женей [Евгений Цветков, оператор постановщик фильма. — Примеч. ред.] обсуждали еще на подготовительной стадии, как должен выглядеть фильм, как именно нужно снимать, я ему говорила, что кадр должен быть тактильным. Вещественным. С ощущением шерсти, с ощущением мокрого собачьего носа. После «Комбината “Надежда”» мне хотелось снять кино совсем по-другому. Взять другую оптику. Не хотелось топтаться на месте. С одной стороны, хотелось документальности в том, что касается актерского существования. Но при этом же хотелось эту документальность деформировать. Дать возможность для сохранения поэтичности формы и языка. Как будто это сон. Мы иногда снимаем так, словно что-то снится. В кадре должно возникать какое-то метафизическое состояние. Мне интересно, как документальная среда совмещается с очень придуманными вещами, очень жирными художественными решениями.

На съемках фильма «Сердце мира». Фотограф Сергей Леонов.

— Что ты называешь «придуманными» вещами?

— Хотя бы то, как мы снимаем. Как ставим кадр: он может быть абсолютно документальным, привычным, и вдруг — бах! — камера переходит на крупный план морды собачьей, на одного из наших алабаев, эта морда долго долго плывет в рапиде, и потом мы понимаем, что эта морда висит на шее главного героя. И он эту собаку несет плавать. Что-то фантастическое должно быть, магическое, странное. И это странное должно совмещаться с документальным. Есть сцена, когда главный герой, которого как раз играет Степа, наказывает себя в своей комнате за то, что не поехал к маме на похороны: у нас синее окно, ночь, статика, и между окном и камерой тусуется зверь. То есть не прямые какие то смыслы, а метафорические, может быть. Не понимаю пока, как все это соединится.

— Страшно?

— Да, я первоначально боялась того, что это может быть красиво. Ведь для нас «красиво» — это какое-то ругательное слово. Ну так считается. А в Псковской области, где мы частично снимали, есть места какой то невероятной красоты. И вот это было страшно, мы с Женей об этом говорили, и в итоге решили отпустить себя: дать снимать так, как хочется. Решили не бояться. Страх — одна из материй фильма. По крайней мере, в сценарии.

— Есть в фильме, по-твоему, страшные сцены?

— Да, есть сцена, в которой главный герой избивает людей, которые спят в палатках.

— Почему, кстати, именно Степа исполняет главную роль?

— Это его история на самом деле. То есть руками писала ее я, но придумывали мы ее вместе. Степа очень многое внес в «Сердце мира» из своего детства. Какие-то детали, которые невозможно придумать. Например шуточный эпизод, в котором дети садятся голой попой на ведро с цыплятами… Он в детстве так же играл. И все эти отношения с собаками, с домашними животными — все это скорее его личное, чем что-то мое. Мы вместе с ним писали все с таким расчетом, что он должен был это играть. И, конечно, характер героя замешан на каких-то его личных эмоциональных качествах, проявлениях его характера, на том, что ему свойственно. У нашего героя есть какая-то психованность, ощущение собственной некомфортности. То есть герой, понятно, в куда более нестабильном состоянии, чем Степа, но Степа очень хорошо такие вещи понимает и чувствует. И, в общем, больше года мы работали над этим.

— Как искали остальных исполнителей?

— Про девушку, к которой у главного героя возникает чувство, с самого начала было понятно, что она не должна быть какой-то высокой статной теткой, какой-то русской красавицей. А должна быть обычной, с каким-то таким простым лицом. И грубая, и нежная. Яна Сексте пришла на пробы, и сразу стало понятно, что это она. Никого больше искать не стали. Остальных утверждали после традиционных кастингов. Николая Ивановича, хозяина нашей притравочной станции, мы немного другим придумали изначально — казалось, что это такой большой, толстый человек, который иногда грубый, а иногда хохочет. Дмитрий Поднозов не очень попадал в тот образ, но нас подкупило то, что он, во первых, совершенно реалистично существует и вписывается в наше пространство. Как влитой. А во вторых, он совершенно не боится животных. За несколько дней он научился «работать» на станции, получил какие-то навыки: как притравливать лис, как снимать собаку со зверя. На такое, вообще-то, не все способны. Какие-то артисты сразу отказывались от тесного взаимодействия с животными. Говорили примерно так: «Я, конечно, все сыграю, но, пожалуйста, без зверья — с лисой пусть руки дублера работают». Но какие же руки дублера с нашей манерой съемки? Кто еще? Соседа мента, друга Николая Ивановича, у нас играет Евгений Сытый. Он сделал самопробы, где-то под Кемерово, и это был настоящий шедевр. Мы сразу его утвердили. Долго искали мальчика, сына главной героини. Он у нас такой гиперактивный, эмоциональный, часто — просто гениальный. Очень большая удача — это актриса Катя Васильева на роль Нины (жены Николая Ивановича). Обычно актрисы ее возраста мало похожи на реальных людей, а она давно не работала по профессии, и по ее виду никогда не скажешь, что она актриса. Вот это было суперважным. Чтобы наша Нина была обычной теткой, хохотушкой, с такой вот короткой стрижкой и лицом человека, который много работает на солнце.

На съемках фильма «Сердце мира». Фотограф Сергей Леонов.

— А животные? Собаки — откуда они?

— Собак для фильма специально покупали. У нас три щенка алабая (мы их купили, когда им было по полтора месяца, а снимали уже четырехмесячных). Все они исполняют роль Белки, собаки, которую в самом начале фильма погрызли взрослые псы. Каждого щенка из этой троицы тренировали и дрессировали для каких-то специальных функций. Одна, например, просто очень хорошо лежит. Вторая умеет ездить на плечах, третья специально училась счастливо плавать. Еще трех взрослых алабаев мы взяли для массовки — их роль в финальной сцене фильма. Нужно было их соединить, научить быть вместе. И это оказалось очень сложной задачей. Алабаи агрессивны друг к другу и к человеку тоже. Без длительной подготовки актеру было бы даже опасно входить к ним в вольер. Еще у нас снимаются парсон рассел терьеры, охотничьи собаки, но это все собаки наших знакомых и наши. Дружественная станция притравки дала нам лис. Они же привезут нам барсука. В общем, им ничего не страшно, даже странно.

— А нужно бояться?

— Слишком много агрессивных нападок. Они пуганые люди. Вся эта притравочная работа, конечно, не запрещена, но есть устойчивый миф о том, что все, кто занимается притравкой, — последние люди. Привязывают лису, выбивают ей зубы, вырывают когти, и вперед — спускают на несчастную сто собак, чтобы в клочья ее рвали. А с другой стороны, есть гуманисты «зеленые», которые против этого ужаса и садизма. Да я и сама была бы против такого, если бы такое было. На самом деле ни один вменяемый притравщик не будет уничтожать свою собственную лису, которая его кормит. Даже давать ее ранить. Конечно, собака может попасться лютая. Но об этом обычно знают. И если попадется такая, то ей вообще никого не дают. Отпускают погонять по норе, и все — побегает поработает. У таких не нужно проверять контакт, хватку и прочее. А есть собаки, которые вообще не интересуются ни лисами, ни барсуками. Привозят иногда фокстерьера, отпускают в большой вольер с барсуком: понюхают они друг друга, воды попьют, пометят территорию и разойдутся. По-разному бывает. Поэтому мне бы хотелось сломать однобокое представление о притравочных станциях, пошатнуть его. Конечно, животные, которые живут на этих станциях, тоже зависимы от своей работы. Это их среда на протяжении поколений. Есть лисы, которые узнают собак. Они поработают и переключаются в другое состояние. Я не пытаюсь обелить, но жизнь сложнее, чем кажется. И есть предчувствие, что фильм будет воспринят с этой точки зрения очень остро.

На съемках фильма «Сердце мира». Фотограф Сергей Леонов.

— У ваших знакомых притравщиков бывают инциденты с «зелеными»?

— Да, есть у них такие истории: приезжают, стоят под воротами. Из Голландии даже какие-то люди приезжают к нам в Россию. Сначала постоят попротестуют, а потом заходят и начинают договариваться, как своих собак привезти «поработать», а то ведь у них там нельзя. «Можно мы приедем? Только не говорите никому». Вот такие истории бывают. В копилочку неоднозначности. Самый неприятный инцидент с «зелеными» случился у нашего знакомого, который держал несколько семей кабанов. «Зеленые» их выпустили в лес. Все кабаны погибли вместе со своими поросятами, их задрали волки.

— Почему название — «Сердце мира»?

— Фильм о том, что есть какое то ядро существования. Сердце мира. Если переводить на английский, то это сердце не heart, а core — сердцевина.

— А как герой оказался в этом сердце?

— Как-то прижился. Мне кажется, из контекста это понятно. Для меня важно не откуда он, а какой он. Что это человек, который думает о себе не очень-то хорошо. Неспокойный человек. Он принимает эмоциональные решения, плохие решения, и он уверен, что его никто
и никогда за это не простит. Он все и всех потерял из-за этих решений. И из этого внутреннего ощущения рождается страх возможного финала, страх неотвратимости наказания.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить