Измена. Пресса о фильме
В «Измене» есть все, что нужно, — замысловатый сюжет о неверном квартете, как у Вонга Кар-Вая в «Любовном настроении», эстетское любование серой российской действительностью, как у Звягинцева в «Елене», европейские актеры, театральное обаяние и мистическая дымка. «Измена» — идеальное кино на экспорт, аккуратная стильная мелодрама, которая при определенном ракурсе зрительского взгляда сойдет и за притчу. <…> Но, как назло, с международным признанием у фильма не сложилось. <…> И секрет такого положения дел, кажется, раскрыт в короткой реплике одного из героев фильма, следователя: «Люди не любят скучную жизнь — в общем, как и скучную смерть».
П. Рыжова
«Газета.ru»
Сделано так здорово, что даже отвлекает. Но и визуальное совершенство, вкупе с нарочитостью диалогов <…> мешает разглядеть в этой живописной абстракции хоть какие-то чувства. <…>
«Измена» претендует именно на правду эмоций — но остается идеально стерильной от первого кадра до последнего, как приемный кабинет героини-врача, встречающей своего будущего возлюбленного во время диспансеризации. На какой бы истошный крик ни срывались отличные иностранные артисты, какие бы хляби небесные ни разверзал смутно угадываемый московский пейзаж, декларируемой с экрана боли и страсти решительно невозможно сопереживать. Это, конечно, не столько европейское кино, сколько мечта русского человека о европейском кино. Греза западника о других квартирах и костюмах, другой эротике и лексике, других чувствах и мыслях.
А. Долин
OpenSpace.ru
Режиссер снял фильм статичный и внезапный, вне сентиментальности и психологической подоплеки, исполненный мрачного юмора. <…> В холодноватой нуаровой «Измене» можно найти стилистические отсылки к Шабролю (мастеру в криминальном жанре живописать удушающую атмосферу лжи за благонравным фасадом добропорядочных семейств), Ромеру (сюжеты из повседневной жизни, нетиражированные актеры, неразличимость вымысла и реальности), раннему Звягинцеву (попытка сконструировать мифологический микрокосм) и позднему Кубрику (непроясненные подробности жизни, галлюциногенность, хаотичные попытки обрести «идентичность мира и мозга»).
Л. Малюкова
«Новая газета»
На самом деле этот фильм имеет мало общего с теми, что обычно представляют российское кино в Венеции, Канне, Берлине. <…> Ему нельзя предъявить — ни в качестве достоинства, ни в качестве ущерба — никакой претензии на духовность, будь она оправданна или не вполне. Ее просто нет — этой категории, уступившей место другим: это саспенс, драйв, эротизм, но прежде всего непостижимая загадочность человеческой природы, неспособной познать саму себя и загнанной в порочный круг одних и тех же сюжетов. Вот почему история, рассказанная в первой половине фильма, с некоторыми вариациями повторяется во второй, но постичь ее горькие уроки никому из героев не дано.
А. Плахов
«Коммерсантъ»
Еще на стадии съемок Серебренников заявлял, что хочет снять кино, максимально далекое от российских географических и социальных реалий, — кино об универсальной ситуации с участием архетипических персонажей. <…> Но неукротимые эмоции, входящие в базовый пакет настоящего русского режиссера, рвутся сквозь теплоизолированную ткань повествования. Желание пустить героиню полунагой вприпрыжку по снежному лесу сильнее желания зажать зрителя в углу пугающе подлинных эмоций, поставить его перед неразрешимой экзистенциальной вилкой, столкнуть с невозможностью катарсиса.
О. Шакина
«Искусство кино»
«Измене» не хватило прежде всего хорошего сценария. К «Изображая жертву» сценарий писали театральные драматурги братья Пресняковы, а в основу «Юрьева дня» лег текст постоянного соратника Сокурова Юрия Арабова. В новой ленте Серебренников «изменил» этим мастерам с Натальей Назаровой, у которой фильмография состоит в основном из сериалов, а главное — самому себе. Здесь нет ни выразительно показанного социума, ни ярких типажей, ни буйства режиссерской фантазии — того, что мы привыкли ждать от работ Серебренникова. Плодом этой «измены» стала картина, которая убедительно предостерегает от любых измен, как жизненных, так и творческих.
С. Уваров
«Известия»
«Измена» оказывается фильмом неистребимо русским, убедительно свидетельствующим как о невозможности облагораживающей любви в обстоятельствах постсоветской России, так и, увы, невозможности подлинно чувственного кино. <…> История о том, какие причудливые формы может принимать самое живое чувство на свете, оказывается хроникой того, как все умерли и ничего не осталось, кроме ощущения неловкости.
Д. Серебряная
TimeOut.ru
Читайте также
-
Дело было в Пенькове — «Эммануэль» Одри Диван
-
Лица, маски — К новому изданию «Фотогении» Луи Деллюка
-
Высшие формы — «Книга травы» Камилы Фасхутдиновой и Марии Морозовой
-
Школа: «Нос, или Заговор не таких» Андрея Хржановского — Раёк Райка в Райке, Райком — и о Райке
-
Амит Дутта в «Гараже» — «Послание к человеку» в Москве
-
Трепещущая пустота — Заметки о стробоскопическом кино