Только звук вытекающей крови — «Немая ярость» Джона Ву
Новогодний подарок уже в кинотеатрах — там почти незаметно идет новый фильм Джона Ву. О снятом без единого диалога праздничном боевике «Немая ярость» рассказывает Никита Лопатин.
Семейная забава на лужайке перед домом и смертельный выстрел, обрывающий идиллию, ребенок умирает на руках у отца, — в свой кошмар Брайан Годлок, главный герой «Немой ярости» попадает тем же путем, что и Шон Арчер из классического уже фильма Джона Ву «Без лица», с фирменным, непременно максимальным драматизмом. Этим сходство исчерпывается. Герой «Немой ярости» оказывается в куда более безнадежном положении. Помимо сына, пуля отнимает еще и голос. На дворе 2022 год.
Фильм исполнен обреченности: не успеет экшн-сцена зарядить адреналином, как тут же обдает ледяным холодом. Герой способен остановить гангстерский джип голыми руками, но ответ будет жесток — выстрел в глотку. Брайан Годлок бесповоротно увязает в фатальном водовороте отмщения, и никто не подаст ему руки, — вот еще одно невеселое отличие от задорных, компанейских боевиков Ву девяностых. В фигуре главного героя можно разглядеть рефлексию режиссера об одиночестве современного мира и распаде связей. Диагнозов маэстро не ставит, но дух времени схватывает верно. Даже Чоу Юнь Фату из «Наемного убийцы» было с кем поговорить, не говоря уже о практически рыцарском братстве в серии фильмов «Светлое будущее». Годлок — вот кто страшно одинок. Друзей нет, характер скверный, жена уходит от него, а единственный помощник, появляющийся ближе к финальной битве, даже не знает его имени.
Спасибо немоте, что настроила слух именно на главные звуки — звуки выстрелов
У фиксации на яростном одиночестве есть обратная сторона — живое в Годлоке истирается. Как слышится, так и пишется: отец, сжираемый горем и ненавистью, выглядит штампом, схемой. Дистиллированный мститель не ест и не пьет, хладнокровно движется к главной цели, проводит работу над ошибками. У антагониста, главаря группировки по прозвищу Плэйа хоть и гораздо меньше экранного времени, но с ним, в общем, тоже все понятно. Он — Плохой, Злодей. Никаким хирургическим экспериментам Плэйа не подвергается, но в отличие от того же Кастора Троя из «Без лица» он правда без лица. Отсутствие диалогов — центральный концепт фильма — воспринимается скорее как часть этой коллекции схем. Усложняющее ограничение кажется упрощением: угрюмым мужчинам теперь можно не затруднять себя речами. Тем более есть затертый до блеска золотой ключик, который поможет в любой ситуации: скажите, как его зовут? Да, это флэшбеки, и с ними все-таки перебор. Типажи, чертежи, ничего лишнего — таков простой и очень наглядный каркас «Немой ярости». Но всё это важно лишь в том случае, если в кино вы идете за историей, сюжетом, а не тем, что делает фильмы Джона Ву фильмами Джона Ву.
К счастью, сюжет разворачивается в рождественских декорациях, и режиссер щедро одаривает зрителя целым арсеналом бронебойных деталей и сюрпризов. Экшн в фильме — высший сорт. Каждая перестрелка — симфония. Спасибо немоте, что настроила слух именно на главные звуки — звуки выстрелов. Каждое столкновение Годлока с противниками выстроено как череда неожиданностей: иногда веселых (бандюганы то и дело оживают в неподходящий момент), иногда — мрачных (попытка спасти жертву перекрестного огня заканчивается бесславно).
Это родной язык Джона Ву, которым он пишет поэзию
Героя «Немой ярости» вообще в излишней удачливости не уличишь. С незавидной регулярностью его настигают осечки и роковые лишние движения. В его стычки тонко вплетена неуклюжесть, неопытность. Не забываем: с момента смерти сына он год просидел у себя в подвале, готовясь к отмщению. Ирония Джона Ву в том, что мститель учится ножевому бою дистанционно — с помощью YouTube. (Боюсь представить, как он развлекался во время локдауна.) Вообще, технологии для Джона Ву способ разбавить возмездие весельем: например, смартфон бандита, доставшийся Годлоку в качестве трофея, оказывается очень полезен, ведь теперь можно угрожать главарю банды онлайн. Гневные сообщения в WhatsApp — вот он новый уровень противостояния со злом.
Джон Ву не боится клише, он работает с ними страстно и находчиво. Режиссер на сто процентов уверен, что по-настоящему крут. Гонконгская старая школа — это навсегда. Да, всегда найдется зритель, который «уже это где-то видел», да, в фильме будет типичный убитый горем мужчина с подкашивающимися при виде игрушек сына ногами, но слабая карта бьется тузом — монтажной склейкой, где слеза, упавшая с материнской щеки, превращается в пулю из обоймы отца. Здесь главный враг живет на самом верхнем этаже и кружится в медленном танце со своей сообщницей, пока мститель крошит всех на нижних этажах. Но самое важное — как он их крошит. Мастерски снятая долгая сцена, бесконечные лестничные пролеты, толпы врагов и тонны пуль. К финалу дистанция между Мстителем и Убийцей сжимается, а грань между ними канонично размывается — сводить личные счеты можно только голыми руками. Это родной язык Джона Ву, которым он пишет поэзию. Лишние слова не нужны. Да и вообще никакие не нужны. Тишина на площадке. Action!
Читайте также
-
Цивилизация сосновой иглы — «Зло не существует» Рюсукэ Хамагути
-
Молчание вещей — «Пришелец» Ивана Соснина
-
Мой друг Фридрих Эрмлер — «Улыбнись!» Марианны Киреевой
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья