Василий Степанов
Василий Степанов

«Камни лежат, как второе войско»


В хорошем американском сериале «Поколение убийц» с ветерком разъезжающие на «хаммерах» по иракской пустыне американские морпехи шумно сетуют: здесь, конечно, не то, что в Афганистане, там-то и моджахеды настоящие, и война, и смертью пахнет так, что не надышишься. Документальный «Рестрепо», снятый в прошлом году военными репортёрами американцем Себастьяном Юнгером и британцем Тимом Хетерингтоном, стал чем-то вроде несимметричного ответа нытью этих воинственных моряков на внедорожниках: в Афганистане действительно всё по-настоящему, но это не так уж весело. Не факт, что парням бы понравилось.

Рестрепо (2010)

«Рестрепо» — простая и дотошная (иногда до занудливости) работа. Без особых красот или эффектных кадров, как это было в недавней датской документалке «Армадилло» (2010, реж. Янус Метц Педерсен). Без откровений. Потому что все откровения уже были в игровом кино: в том же «Поколении убийц» (2008, реж. Сюзанна Уайт, Саймон Келлан Джонс), в «Морпехах» (2005, реж. Сэм Мендес), в «Повелителе бури» (2008, реж. Кэтрин Бигелоу), в «Без цензуры» (2007, реж. Брайан де Пальма). Интонация и язык для пространного умного разговора о последних пустынных кампаниях США разработаны и запатентованы.

Война как обычная муторная работа, война как быт, война как лучший способ получить напоминание о настоящей жизни в тот момент, когда пуля входит в тело. Неважно, твоё или чужое. Военные стрингеры Хетерингтон и Юнгер тоже об этом. Разница лишь в том, что «Рестрепо» начисто лишён неизбежного сентиментального пафоса. Откровения косноязычных солдат не написаны сценаристом, который нет-нет, а сказал бы о высоком. Как-то здесь всё совсем уныло. Не то что без героизма, но даже без мыслей о том, что героизм возможен.

Запыленные линзы камеры, неудобные ракурсы, выдаваемые пригнувшимся оператором, цифровой шум ночной съёмки, бесхитростные физиономии молодых вояк. Быт, быт, быт. Замусоленный журнальчик с картинками. Солнечные ожоги. Полдня копаем, полдня в сторону предполагаемого противника стреляем — противника, впрочем, не видно, он слился с ландшафтом — иногда копаем и стреляем одновременно. Гитара в руках одного из пехотинцев плачет по покинутому дому. А из PSP в руках другого отстреливается Call of Duty. Пришли местные просить денег за корову, запутавшуюся в проволочном ограждении, но приказ — денег не давать. И самолёт, действительно, растворяется в небе наподобье моли, а камни лежат, как второе войско.

Рестрепо (2010)

Пятнадцать месяцев авторы просидели вместе с дежурным взводом в самом неприятном, если судить по репортажам CNN и фотографиям Vanity Fair, месте из всех, что можно найти в Афганистане. Долина Коренгал: внизу американский форпост, вокруг горная зелёнка, среди камней невидимые мужчины с АК и РПГ. Летом жара адская, зимой мороз. Дятлом постукивает пулемёт. Рядовой Миша Пембл-Белкин, который только что с ухмылкой рассказывал о том, как мама-хиппи принципиально не покупала ему игрушечный пистолет, заряжает ленту в здоровенный автоматический гранатомёт и даёт щедрую очередь в неизвестном направлении, а затем слезает с места стрелка, уступая гранатомёт следующему бойцу. Настрелявшись, пехотинцы отправляются в рейд, чтобы обнаружить в стане предполагаемого противника беззубых старичков. Рыжие редкие бороды аборигенов покрашены хной, узловатые пальцы пытаются вскрыть американский пакетик с вишнёвым соком. Крепкий, похожий на капитана школьной футбольной команды командир американцев растолковывает, что к чему: «Я своими глазами видел, как этот парень головы режет… Я вам говорю, как только прекратится огонь, будут построены дороги, в долину потекут деньги, появится работа… Скажите своим родичам, чтобы больше в нас не стреляли…» Старички молча потягивают чай: пропагандистская рутина не ложится на эту окаменевшую почву. В рамках агитации не словом, но действием утомлённые сидением американцы выдвигаются, чтобы обустроить новый форпост, который называют по фамилии недавно погибшего от случайной пули бойца Рестрепо.

Рестрепо (2010)

«Рестрепо» — это кино, которое хочется пересказывать, как пересказывают случаи из жизни. А жизнь не очень-то готова отвечать на острые вопросы. Если кто-то в Америке ещё спрашивает: «Почему мы сражаемся?», то после «Рестрепо», от этих вопросов, наверно, захочет поскорее отделаться. Ну что действительно, спрашивать? Как в «Большом Лебовском»: «Ладно, чувак, замнём». Сражаемся, потому что послали, потому что ещё полгода тут сидеть, пока смена не приедет. Успехи в этой войне также иллюзорны, как и враг. Какие талибы? Просто вечно стреляет кто-то. Иногда попадает. К 2010 году форпост Рестрепо будет разобран, а американские войска свернут своё присутствие в долине Коренгал. Лучшего финала для фильма и придумать было нельзя. Но «Рестрепо» не про политику, а, скорее, про то, что человек, как бы там ни было, продолжает жить даже в самых идиотских обстоятельствах. Он ест, разговаривает, скучает. Танцует под музыку извлекаемую из мобильного: «Dance, dance! I wanna touch your body». Мается дурью, ждёт чего-то, рисует на построенном земляном валу надпись «Spartans» и характерный профиль греческого шлема с гребнем. А когда приходит время, собирает шмотьё, сжигает своё дерьмо (вот, кстати, подробность быта, которую так полюбили современные кинобаталисты) и сваливает. В человеке достаточно беспечности даже перед лицом смерти, и Юнгер с погибшим под обстрелом в Ливии Хетерингтоном нашли способ зафиксировать этот факт как-то запросто без лишней поэзии, не пускаясь в какие-то пространные объяснения о природе войны и не давая никаких оценок происходящему вокруг. Зритель не дурак, сам как-нибудь разберётся.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить