Глубина резкости — «Феррари» Майкла Манна
В российском прокате — новый фильм Майкла Манна. К своего рода байопику Энцо Феррари он шел восемь лет, а может, и больше. О том, что кроется под капотом «Феррари», рассказывает Павел Пугачев.
День у Энцо Феррари (Адам Драйвер) начинается рано. Надо успеть до первого кофе вернуться из дома любимой женщины (Шейлин Вудли) к жене (Пенелопа Крус), навестить недавно умершего сына на кладбище, решить пару-тройку или десяток важных рабочих вопросов и подготовить свою команду к опаснейшей автогонке Mille Miglia, от которой зависит дальнейшая судьба Ferrari. Энцо не суетится. Кажется, ничто не способно его смутить или вывести из себя: ни перспектива банкротства компании, ни гибель одного из пилотов незадолго до старта гонок, ни пистолет, направленный на него разъяренной супругой. Все случается, все решаемо.
В мире Энцо всё кажется заменимым, как в машине
С идеей снять фильм про автоконструктора, автогонщика и основателя Ferrari, Майкл Манн носился еще с начала девяностых. Тогда он видел в главной роли Роберта де Ниро. В нулевых он ставил на Кристиана Бейла, позже — на Хью Джекмана. За все это время поисков финансирования, согласований графиков, переносов и отмен старта съемок в последний момент легко и перегореть. Автор сценария и вовсе умер 14 лет назад.
Непроницаемый, как и его герой, «Феррари» поначалу удивляет невысокими скоростями и холодной жанровой температурой. С такой сюжетной основой можно было сделать хоть мыльную оперу, хоть бизнес-байопик, хоть просто драйвовый фильм про автогонки. Но Манн разгоняется медленно, хотя, конечно, знает, куда едет.
Профессионал, который ставит свое дело выше всего прочего в жизни, — частый, если не постоянный герой фильмов Манна. Будь то журналист, коп, боксер, водитель, киллер, взломщик сейфов или грабитель банков — это всегда человек безупречный в своем деле, но не умеющий толком жить. Энцо Феррари в этой галерее образов кажется особым случаем. Личное и профессиональное у него в сложных, можно сказать, симбиотических отношениях. Дело его жизни во всех смыслах семейное, но в том и проблема. Прямой наследник умер год назад, а с безутешной и давно нелюбимой женой просто развестись не получится — она еще и компаньон, без подписи которой невозможна ни одна сделка.
Платить приходится за всё, и хорошо, если деньгами
В мире Энцо всё кажется заменимым, как в машине, требующей ремонта. Нелюбимую женщину можно поменять любимой, тяжелобольного сына от одной — здоровым от другой, что говорить про пилотов гоночных болидов. Однако после каждой такой «починки» ломается что-то другое, гораздо более важное. Понимает ли это Энцо? Манн не лезет к своему герою в голову, не собирается никого ничему учить, но вглядывается пристально, держит кратчайшую дистанцию, едва не врезаясь камерой в лицо. Манновскую манеру вглядывания здесь почему-то хочется сравнить с траекторией насекомого, влетающего с улицы в комнату и стремительно меняющего объекты внимания.
Манн постоянно переводит фокус. Во всех смыслах: он любит снимать общие планы на портретные объективы и, наоборот, крупные — на широкоугольную оптику, но тут это ни на секунду не кажется пижонством или экспериментом (едва ли не главные качества его творчества). Всё работает на историю, уточняя важные нюансы. «В жизни, когда что-то работает лучше, обычно оно приятнее глазу», — говорит здесь главный герой, но словно бы сам режиссер. Но дело не только в технике: и в самой истории Манн смещает внимание с почему-то не ломающегося человека-машины Энцо на его жену Лауру, бесподобно, на тончайшей грани комического (итальянская жена с пистолетом) и трагического (разлюбленная жена, потерявшая единственного сына), сыгранную Пенелопой Крус. Сцены, где она остается наедине с камерой, — сильнейшие в фильме. Будь то прослушивание оперы через открытую форточку, визиты на могилу сына и в дом любовницы мужа, — в этих преимущественно бессловесных эпизодах энергии и силы больше, чем в любых автогонках.
«Феррари» — его поэма
Переходя непосредственно к автогонкам, Манн и не пытается заразить зрителя роковой страстью Энцо. Удивительно, но в фильме про самую безумную эпоху автоспорта (гонки Mille Miglia проходили на обычных, практически никак не огражденных трассах Италии, и были одинаково опасны как для водителей, так и для зрителей) будто вовсе нет драйва. Есть страх, тревога, красота проносящейся мимо смерти и много скрупулезной, чуть ли не рутинной работы. Даже самые зрелищные и шокирующие эпизоды показаны буднично как впечатляющее, но совершенно обычное дело. Платить приходится за всё, и хорошо, если деньгами.
Манн, хоть и занимавшийся большую часть карьеры брутальным жанровым кино, всегда тяготел к поэзии, и «Феррари» — его поэма. Выстраданная, долго ждавшая публикации, не привязанная к актуальному контексту (хотя фильм и можно рассматривать в русле «критики маскулинности»; но зачем?), написанная с холодной головой, горячим сердцем и всю жизнь выковывавшимся мастерством. Тут, как и со стихотворными текстами, запоминается не содержание, а отдельные рифмы, образы, лирические отступления. Хочется выучить его наизусть.
Читайте также
-
Молчание вещей — «Пришелец» Ивана Соснина
-
Мой друг Фридрих Эрмлер — «Улыбнись!» Марианны Киреевой
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса