В гуще соитий — «Неуместный трах, или Безумное порно» Раду Жуде
До российских кинотеатров лобрался победитель Берлинале-2021. О секс-комедии из Румынии рассказывает Вероника Хлебникова.
Кондуит румына Раду Жуде состоит из трех глав с прелюдией в розовом цвете и вариациями бурлескного финала. Названия глав взяты в замысловатые рамки страшной красоты и сопровождены дурашливым треком.
Все начинается с того, что в сеть утекает домашнее видео, где учительница истории с мужем лижут, гладят, теребят, шлепают, эякулируют и именуют гениталии не так, как учат в школе. Подсмотренные кадры супружеской ванили покажутся песней невинности (в сущности, любовью, в ее единственно доступной фильму форме), когда Раду Жуде выйдет на улицу — обычную румынскую улицу, неизменно оплодотворяющую румынскую новую волну, — перейдя тем самым от пикантной любительщины к по-настоящему жесткому порно.
Бухарест времен пандемии — как Москва до Собянина, с ее кооперативной полиаморией и похабным полиграфическим сутенерством: лезут друг на друга непристойно рукожопые вывески, рекламы, афишки, торговые палатки, «обмены валюты», игровые салоны. Мягкая игрушка приглашает к быстрому консьюмеристскому акту задешево. Рожки мороженого в человеческий рост зазывают клиентов, подпирая фасад того, что когда-то было столичным кинотеатром.
Жуде надувает из фотографий, анимации, архивных пленок жирную видеожабу.
Камера следует по городу за «скомпрометированной» историчкой, плавно скользит вдоль улицы, которая и есть гигантское урбанистическое дилдо, оживленно пенетрирующее прохожих, таранит глаза, уши, мозг разрухой, засаживает в печенки и застревает поперек горла. Загоняет по самые гланды автомобили, взгромоздившиеся на тротуар. Сытый водитель на громком общеславянском перечисляет несогласной с его принципами парковки училке способы ее отыметь. Но он и ему подобные — просто дети, подглядевшие за впадающим в слабоумие миром его родительский срам.
Детский азбучный дискурс — стержень второй части, назидательно-сатирической. Жуде надувает из фотографий, анимации, архивных пленок жирную видеожабу. Сколько ни целуй ее взглядом, рассмеяться вряд ли удастся. У «Монти Пайтон» и Душана Макавеева выходило удачнее и смешнее. Так случается, когда кино очень больших принципов прибегает к утрированно ерническому тону, а принципы Жуде набраны самым крупным кеглем и отлично известны по его картинам «Заглавными буквами» и «Мне плевать, если мы войдем в историю как варвары».
Несмотря на заявленное в названии дионисийство, он практикует скорее безопасный секс, где количество монтажных фрикций обратно пропорционально семени доброго и вечного.
Обывательская сокровищница знаний, энциклопедия масскульта представлена в алфавитном порядке. Захватанный текст, где не только буквы, но и смыслы неизменно смещаются слева направо. За беззаконным минетом, который чаще гуглят, чем практикуют, следует рисованный анекдот про блондинку. Сменяются фотодокументы эротического бремени белого человека, графическая шутка про Чаушеску, ждать которого не дольше пяти минут, генитальная шутка про синекдоху, газетная легенда о вариантах передовиц военного времени «Да здравствует Сталин» и «Да здравствует Гитлер» — в зависимости от того, кто первый займет город. Познавательная ремарка о происхождении порнографии и цитата из Бабеля об утопическом «интернационале добрых людей» слабо уравновешивают цивилизованные предрассудки. Французская революция продолжает жить торговым брендом в коробке с пирожными, а румынская — в бутылке вина. Будущее представлено настоящим, насчитывающим не только 99 процентов вымерших видов, но и 55 процентов граждан, полагающих, что изнасилование в определенных ситуациях оправданно.
Собрав этот короб злых веселых улик, Раду Жуде приводит нас в суд — на родительское собрание в джунглях школьного двора, где хамы, милитаристы, ксенофобы, антисемиты и знатоки родной речи, моментально узнаваемые за масками, решают судьбу учительницы истории и, похоже, участь самой истории. Метафорический строй фильма выпрашивает этот троп. Актуальный правый крен — суть третьего скетча, где «новая этика» и демократическая процедура голосования приводят собравшихся примерно в Мандерлей. Хотя Раду Жуде и тут предоставляет зрителю выбор, впрочем, откровенно издевательский — между легким языковым насилием, физическим насилием средней тяжести и циклопическим насилием, когда в ход идут крупнокалиберные дилдо — в качестве орудия возмездия лицемерам и латентным погромщикам.
Где-то в толще фильма Раду Жуде называет кинематограф щитом Афины — в его отполированном зеркале безопасно отражается парализующий ужас горгоны-реальности. От Афины в новом фильм Жуде его продуманная рациональность и упорядоченная структура. Несмотря на заявленное в названии дионисийство, он практикует скорее безопасный секс, где количество монтажных фрикций обратно пропорционально семени доброго и вечного. В самой шуточной условности фильма заложена фаллоимитация, гигиеничная и бесплодная, но смелая и бурная, высекающая трением потешный огонь социальных чресл.
Читайте также
-
Движение вниз — «На этой земле» Ренаты Джало
-
Шепоты и всхлипы — «Мария» Пабло Ларраина
-
Дело было в Пенькове — «Эммануэль» Одри Диван
-
Зачем смотреть на ножку — «Анора» Шона Бейкера
-
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
-
Джульетта и жизнь — «Можно я не буду умирать?» Елены Ласкари