Интервью

Урсула Мейер: «Я начала со смерти»


Урсула Мейер

Как повлияло на ваше отношение к границам, в том числе жанровым, которые вы всё время переступаете, то, что вы с детства находились в пограничной языковой среде?

Мой отец был немецким швейцарцем и исповедовал протестантскую культуру, мать — французская католичка. А кинематографу я училась в Бельгии. Поэтому, естественно, я чувствую себя всё время на границе, и это отражается в том, что я делаю. Мои персонажи тоже находятся в пограничном состоянии и идут до конца своих возможностей. Я люблю смешивать жанры: например, «Дом» начинается как лёгкая комедия, потом, когда приезжают рабочие, превращается, скорее, в фантастический фильм, а заканчивается как драма. Такое же отношение у меня к музыке в фильмах: я мешаю хэви-метал, джаз, Баха… И, конечно же, пространство в моих фильмах — это посредник в передаче истории.

Пространство влияет на ваших героев или герои выбирают то пространство, которое соответствует им?

Хороший вопрос. Пожалуй, это взаимный процесс. Я не могу сказать, что сначала появляется персонаж, который обустраивает пространство под себя. Основа истории закладывается в тот же момент, что и персонаж. Как только я начинаю придумывать историю, мне необходимо знать, где это происходит, потому что место действия должно нести в себе напряжение.

Сильные плечи. Реж. Урсула Мейер, 2002

Ваш первый полнометражный игровой фильм «Дом» вписан в контекст кинематографа нулевых годов об искусственной изоляции некого сообщества: «На войне» Бертрана Бонелло, «Невинность» Люсиль Хадзихалилович, «Клык» Йоргоса Лантимоса. Как вы думаете, почему эта тема стала так важна?

Скорее, я понимаю это не головой, а интуитивно. Думаю, исчезли те общие идеалы, которые раньше связывали людей. И в моих фильмах единственный из оставшихся идеалов — семья. Это последний бастион, последнее сообщество, которое ещё может существовать на земле, и оно несёт в себе зерно утопии. Когда раньше людей спрашивали, что для них счастье, они отвечали, что это работа, самореализация, сейчас же, несмотря на то, что в мире беспрецедентное количество разводов и понятие семьи претерпевает кардинальные изменения, люди все-таки отвечают, что их счастье заключается в семье.

В «Сестре» нет того мотива изоляции, который очевиден в «Доме». И, тем не менее, брат с сестрой составляют некое сообщество, в которое в какой-то момент вторгается некто чужой. Получается, любому единению всегда приходит конец?

Всегда. По крайней мере, так в моих работах. В обоих фильмах герои, ушедшие от мира и живущие посреди утопии, иллюзии, достигли хрупкого равновесия, оно несколько безумное, но «работает». В «Доме» мы видим, как в налаженный быт семьи вторгается строительная техника, которая здесь символизирует современный мир с его жестокостью и насилием, и разрушает хрупкое равновесие изолированного мирка. Так же и в «Сестре»: в отношения этой странной пары вмешивается чужой человек, который нарушает нелогичные, но устоявшиеся законах. Действие извне всегда разрушающее.

Ваши фильмы исследуют взаимоотношения людей, при этом в них практически нет романтических отношений. Вы их намеренно избегаете?

Думаю, это придёт в моё кино. Я сейчас работаю над двумя проектами, и один из них как раз о любовной истории.

Дом. Реж. Урсула Мейер, 2008

Свой путь в кино вы начали с короткометражки «Сон Исаака» о старике при смерти. Помните тот момент, когда поняли, что первым вашим «словом» будет «слово» о смерти?

Это учебная работа. Сначала у меня была другая идея, но в тот момент у меня очень тяжело болел дед. Я приехала навестить его, села рядом. Он смотрел на меня, но не видел. У него был бред, вместо меня он видел кого-то другого, потом стал видеть свою мать. Меня это потрясло, и я решила снять фильм, чтобы попытаться его понять. Наверное, я начала со смерти, чтобы потом говорить о жизни. Мой второй фильм, который на ММКФ, к сожалению, не показывают, о брате и сестре, которые возвращаются в родной дом на похороны своего отца. Они находят друг друга через много лет и снова обретают то, что их связывало. Сейчас я понимаю, что — да, мне нравится эта мысль! — я оттолкнулась от смерти, чтобы начать говорить о живых.

Выходит, многие ваши фильмы связаны с личными воспоминаниями. Можно ли тогда сказать, что в фильме о девочке-спортсменке «Сильные плечи» вы изобразили себя? Я знаю, что вы активно занимались спортом.

Можно. Я действительно очень серьёзно занималась спортом до 14 лет, пока не открыла для себя кино, и желание самореализации перешло от тела к голове. Я снимала «Сильные плечи» по заказу канала Arte для серии «Мужское и женское». Изначально разница между мужчиной и женщиной — это тело, поэтому я выбрала спорт, то есть ту область, где можно наиболее пристально разглядеть тело. На съёмках фильма у нас была небольшая камера, которая играла роль своеобразного зонда, фиксирующего все подробности тела и его реакции. Главная героиня в «Сильных плечах» пытается всё контролировать в своей жизни: своё тело, свои страдания, желания. И до какого момента у неё это получается. Но когда она влюбляется, в ней что-то обрывается, и она теряет этот контроль.

То есть, для вас связь между кино и спортом именно в теле?

Да, во внимании к человеческому телу. В самой съемочной площадке тоже есть что-то физическое, я бы даже сказала, что-то животное: мы снимаем людей, их физические реакции, и я как режиссёр выступаю тренером для своих актёров.

Сестра. Реж. Урсула Мейер, 2012

Вас именно поэтому интересуют дети: тела, которые в стадии становления?

Возможно. Но, кроме того, мне нравятся дети, потому что это человеческие существа, которые не загнаны в определённые рамки и не повинуются обществу и его законам. Они обладают определённой свободой и наивностью, своими представлениями, на которые не повлияло наше общество. У детей ещё есть это нежное, хрупкое безумие. Я ненавижу нормы, уставы и избегаю представлений, находящихся за пределами самих людей, по ту сторону границ их собственного понимания.

Вы открыли потрясающего актёра Кейси Моттет Кляйна, когда он был совсем ребёнком. Писался ли сценарий «Сестры» под него и будете ли вы его снимать дальше?

Обычно когда мы снимаем детей, мы выбираем их по тем характеристикам, которые нам нужны и крадём у них черты характера для фильма. Но в данном случае я сделала нечто противоположное: я учила его очень долго и сделала из него именно того актёра, которого я считаю идеальным. Мы работали очень много над тем, чтобы Кейси понял, что такое «персонаж». И наша совместная работа над «Домом» была столь прекрасна и удивительна, что у меня возникло естественное желание поставить фильм «Сестра» специально для него. Я не знаю когда (может, это будет не следующий фильм), но мне бы очень хотелось продолжать с ним работать. Я считаю, что он делает мне потрясающий подарок тем, что позволяет снимать себя в процессе роста и становления. Это мой собственный Антуан Дуанель.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: