6
Велединский снял фильм-перевертыш и по отношению к «Мертвецу» Джармуша, и по отношению к «Брату» Балабанова. Здесь нет ни мистического улета, ни пафоса кровного родства. Брат появляется не у героя-воина, а у изображающего его актера Чадова, причем на сей раз брат по фильму — не бандит, а священник. Потусторонний мир похож на наш грешный, и наоборот. При всей изощренности этой конструкции сила «Живого» — в почти лобовом наскоке на болезненную тему. В этом же его уязвимость, потому что страдающее «русское» не находит никакого противовеса. Как будто мы — не часть человечества, а выведенный в пробирке экспериментальный народ, сражающийся с абстрактными врагами, то есть со своими собственными комплексами.
