Лев Аннинский
Лев Аннинский


Прочтя в титрах «Сибирского цирюльника» «Оригинальная идея Никиты Михалкова»,
я потом три часа соображал, в чем она.
И понял. Идея в следующем: нам, чтобы бескорыстно полюбить Россию, надо увидеть ее через корыстную влюбленность в нас американцев. Вот тогда и почувствуем — через контраст. Американцам на Моцарта начхать, а нам не начхать. Мы его не отдадим, даже если перепутаем Моцарта с Россини, бунт с революцией и божий дар с яичницей. Мы прекрасны и непредсказуемы. Мы лупим друг друга и просим прощенья, идем
на войну с песнями и под венец со слезами. Загадочные души. Умом не понять.
Чтобы умом — так это нужен замысловатый сюжет, который приходится без конца дотолковывать из-за кадра. Но суть не в сюжете,
а в том, как вкусно, смачно подана реальность в самом кадре. Суть в чистой киногении. Кажется, Михалкову удалось то, что в свое время пытался сделать Говорухин: вернуть Россию, которую мы потеряли. Виртуально, как теперь говорят. Да как! Юнкерская
жеребятина, генеральский богатырский запой, костоломные народные забавы
и азиатский воинский восторг — и именно это все так снять, что мы стонем от ностальгии!
Тут — только «верить».

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить