Героиня фильма и окружающие ее люди — обречены. Они обделены речью. Не способны выносить суждения. И, наверно, поэтому остается непонятным, какие из представленных событий — совершенные ими поступки, а какие — происшествия. Здесь нет диалога с окружающим миром. Нет и судьбы. Бессонница без сна и рассвета, тренировка без выступления и профилактика без болезни. Текучие будние и выходные в серых тонах, слепота к другим и темнота. Обреченность, пассивность и одиночество.
Фильм основан на реальных событиях, не поспоришь. Ничего не происходит. Фильму недостает самоиронии — хотя ее зачатки, конечно, там есть. Но если бы это фригидное повествование называлось «Одинокая пиздюлина» или «Дохлая рыба», то была бы убрана эта особенная серьезность. Та, с которой принято рассказывать банальные вещи. Конечно, вместе с таким оператором, как Алишер Хамидходжаев можно смотреть на что угодно — даже на «Все умрут, а я останусь» Валерии Гай Германики. Но, в отличие от «Пианистки» Михаэля Ханеке и «Отрыва» Александра Миндадзе (фильмы, о которых я думал, наблюдая «Сказку про темноту»), в картине Николая Хомерики нет ни напряжения, ни глубины, в которую может затягивать хорошее кино. Коммуникация нарушена. Со зрителем.
Ни остроумного комментария к настоящему, ни наслаждения новыми смыслами, ни удовольствия от просмотра.
Конечно, на безрыбье и рак рыба. Только вот всё ни рыба ни мясо. Вот такое кино.
