Елена Горфункель
Елена Горфункель


Говорит Петя Трофимов: «Вся Россия — наш сад». У Овчарова вся Россия — наш павильон; в нем густо стоят вишневые деревья и над ними щебечут птички и летают насекомые. Но это не настоящий сад. «Сад» — это «фильма» где-то возле 1904 года, продукт становящейся киноиндустрии. Начало — чистая стилизация, а потом она не нужна, как-то сама собой отпала, и времена слились. Дом Гаевых-Раневских дважды не настоящий- как павильон и как отрезанный ломоть жизни. Похоже на усадебный дом у Кончаловского в «Дяде Ване», откуда никому нет выхода. У Кончаловского — искусственный ад, а тут, у Овчарова, — искусственный рай. Искусственны крестьяне в избе-павильоне, которых навещает Варя, и они сидят словно в витрине этнографического музея. Актеры играют аффектированно, как в начале ХХ века, — на жестах, на крупных лицах с крупными слезами, а плачут все — Раневская, Гаев, Дуняша, даже Яша, Шарлотта брутально рыдает. Современные актеры подстраиваются под мастеров наивной драмы. Плачут о любви. Она идентифицируется с Раневской Любовью Андреевной. Это искусственная женщина с печальным лицом, роскошная кукла из роскошной витрины. Ее все любят любовью-надеждой — брат, дочь, купец, лакей, студент, приживалка, домашняя артистка. Лопахин чуть не покупает ее- спотыкается, когда выкладывает перед ней пачки денег. Она — голубой цветок мечты. Она же — игрушка-вертушка. Самый загадочный предмет картины — маленькая голубая вертушка, привезенная из Парижа. Если бы комедию Чехова снимали в кино в 1904 году, то примерно такой она и получилась бы на экране — грустным водевилем. В подобной простоте всегда есть место мысли, чувству, тоске по лучшей жизни. Поэтому «Сад» смешит и трогает.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить