В 1995 году у Маканина рейд с пленным был как бы уведен вдаль, казалось, этот сюжет оставлен на будущее, где эти воюющие ребята должны замириться и сродниться. А на первом плане искрил торг чеченского и нашего командиров. Может, потому искрил, что они отлично знали друг друга по недалеким советским временам, и в раскладе их новых боевых ролей ощущался элемент скорее игры, чем вражды. Теперь эти игры в прошлом. Война всерьез. Два наших разведчика ведут пленного — избитого мальчишку-чеченца, лицо которого скрыто космами нечесаных волос. Когда лицо открывается и мы видим глаза этого мальчика,- в них прочитывается такая окаменевшая ненависть, что все остальное перестает иметь значение. И то, что отдали ему шерстяные носки и что уснул на плече у нашего солдата, — все неважно. Только ненависть, которая глубже всяких объяснений и всяких политических программ. В финале кадр чернеет, из-за кадра нам сообщают, что не получился задуманный размен пленными: разменяли труп на труп. Но во сне к нашему разведчику все приходит задушенный им чеченец. Учитель молчит. Учитель свой фильм заканчивает, зажмуривается. Есть от чего. Вот ведь за двенадцать лет вроде и войну закончили, и примирились… а заглянуть в глаза страшно.
