«Три истории» заставляют вспомнить о таких категориях возрожденческой эстетики, как прекрасное и чудовищное. Это прекрасный фильм о чудовищном — о нас, не ведающих, что сегодня творим. В мире «Трех историй» нет привычной муратовской метафизики — кажется, она истреблена на корню. Любая тайна бытия, любое чувство причастности к вечному здесь отсутствует в принципе Есть лишь железная связь причин и следствий. Виновны все.
