По Сельянову, время печали еще не пришло. По Миндадзе и Абдрашитову, время танцора уже наступило. Фильм убедителен в своих драматургических несообразностях, гармоничен в безусловной аритмии. Он дробный в том лишь смысле, что не рассыпается — разламывается. И из трещин в породе извергается горячая лава живой жизни.
