Маковецкий у нас белая ворона.

Не в том смысле, что он появился на сцене и экране в годы, когда поколения не делегируют от своего имени творцов и мыслителей, и творцы и мыслители вынуждены осуществляться в своем призвании разобщенно и по одиночке. И не в том смысле, что по нынешним временам он исключительно умел и разнообразно техничен: выпускники «Щуки» вообще актерски выучены лучше остальных. И не в том также, что по своей природе он актер закрытый, а «закрытый» актер не очень типичен для русского исполнительства. Но все же такие артисты у нас есть или еще совсем недавно были: Олег Борисов, Янковский, Меньшиков. К О. Борисову Маковецкий, пожалуй, ближе всего.

В ролях таких артистов поведение и его побудительные мотивы разведены: внешние проявления четко прочерчены, а их мотивация либо глубоко запрятана, либо резко обобщена, либо почерпнута из совсем другого жанрово-стилевого круга.

В лучших работах Маковецкого угадывается и вовсе радикальный метод. Роль у него строится так, что поведению предшествует как бы чужая мотивация. При этом ничто не смазано — и рисунок определенный, и психологический склад внятный. Фокус в том, что они друг друга как будто не объясняют.

Там, где актер достигает высшей сосредоточенности, это несовпадение оказывается невероятно притягательным. Оно и есть территория тайны, отличающей искусство от просто профессии. Играет ли он Шостаковича, Трофима, Макарова или судью-кондуктора, нас мало интересует, как ведет себя его персонаж (потому что чаще всего обыкновенно, то есть никак), почти не занимает, что он при этом думает (потому что тут задействованы социальные подсказки, то есть общие места), но бесконечно влечет к себе та дальняя, наглухо запертая комната (она же дорогой рояль), ключ к которой (которому) нам непременно хочется подобрать.

Ан нет. В умении прятать «ключи» Маковецкий находит для себя дополнительный игровой азарт. Призвук насмешки (над кем? персонажем? зрителем? принятой трактовкой?), эта особая актерская подсветка воспринимаются фирменной особенностью артиста. Маковецкому нужно срочно входить в большой репертуар. Не скажу, что великих ролей, на роду ему написанных, чересчур много, но среди них есть дай Бог какие: Яго, Шейлок, Свидригайлов, Воланд. Жаль, что никто не успел предложить ему Ставрогина


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: