2
У Ковалова поразительное чувство кинофактуры. И поразительное, неотступное ощущение сверхзадачи, причем глобальной. Перемонтировать Эйзенштейна (и то, что вокруг Эйзенштейна) так, что великое революционное пересоздание мира прочитывается как Апокалипсис, — и сделать это без видимого пластического и монтажного насилия! -это действительно кунст-штюк.
Читайте также
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Будто в будущее — «Мейерхольд. Чужой театр» Валерия Фокина
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо