1
Он нормальный русский гений. Человек, у которого есть дар вживаться и вгрызаться в бытие, вскрывать то, чего не видят другие. Снимать кино, двигая и дерьмо, и Бога — параллельно, перекрестно, как угодно, но обязательно вместе, неразрывно, так, что одно без другого невозможно. Потому и получается, что в фильмах Расторгуева ты смотришь на человеческие отбросы, а чувствуешь дыхание Бога, сострадание и любовь.
Редко кто на это способен.
Не случайно он до сих пор живет в Ростове.
Расторгуев бесшабашно открыт в общении и, тут же, необычайно ироничен.
Он умеет быть жестким. Его невозможно сломать. Он может сжаться, как пружина, но тут же резко выпрямляется.
Он мне чем-то напоминает Мишеля Уэльбека, циника, насмешника, умеющего ранить и при этом страшно ранимого, умеющего сочувствовать страданиям и, через боль жизни, улыбаться — уже не только иронически.
Мой опыт работы с Сашей начался с «Чистого четверга», и теперь я горжусь тем, что причастен к созданию его фильмов.
Меня в этом режиссере подкупает почти изжитая на сегодня вещь — самоотверженность художника. У Блока есть стихотворение: «Юноша бледный со взором горящим», и строчки из него, сам призыв «поклоняйся искусству, только ему безраздумно, бесцельно» — точно про Сашу Расторгуева.
Говоря о Расторгуеве, нельзя не сказать о сценаристе Сусанне Баранжиевой. Сусанна — неотъемлемая часть Расторгуева, а он — ее.
Они оба без компромиссов.
Расторгуев с Баранжиевой в кино делают самое трудное — не придумывают сюжеты, а превращают в факт искусства саму драматургию жизни.
