1
Странное дело: отбор материала и акцентировка напоминают глянцевый телевизионный проект, а воплощение оказывается неожиданно изысканным и прихотливым, слишком сложным для неподготовленного зрителя. Четыре любви на восемь частей, несколько пересекающихся сюжетных линий с нарушением биографической хронологии — впору и заплутать. Как ни странно, мало сказано о Белом-писателе: то ли это и так понятно, то ли просто авторам неинтересно. Другое дело — Белый как уникальный антропологический экземпляр, сновидец, пифия, придурковатый танцор над пропастью, весь на роковом изломе, ни мысли в простоте. Немудрено, что забыт роман «Петербург», из-за которого Белого превозносили как «нового Гоголя», не сказано ни слова о трилогии «Москва», а за всю литературную работу отдуваются несколько стихотворений. Зато всяким зловещим совпадениям и козням, которые мерещились впечатлительному герою на каждом шагу, уделяется большое внимание. Многое компенсирует семантический монтаж фрагментов немого кино, за которым стоит колоссальная просмотровая работа. Местами комично, местами мелодраматично, и в любом случае — остроумно.
Читайте также
-
Энергия несогласия — «Евгений Телегин» Виктора Тихомирова
-
«Адрес — время, а не место» — Новая жизнь Канского видеофестиваля
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда