1
«Фрески» Александра Гутмана были бы хорошим фильмом, если бы не текстовая врезка ближе к концу. Итак, мне показывают красивых, печальных армян, их нищую, неустроенную жизнь, а ближе к концу во врезке сообщают, что никто из них не покинет своей родины, где научился любить и прощать, ну … что-то такое патетическое. Постойте, но это — неуважительно по отношению к этим людям… Кто такой режиссер фильма, чтобы решать за живых людей, что они сделают, а чего не сделают? Ведь первое и главное свойство жизни — свобода, а первое и главное свойство свободы — непредсказуемость. Тем свобода и хороша, и плоха, и спасительна, и опасна. Пушкин радовался, что его героиня, Татьяна, выкинула такую штуку, какой он, автор, никак от нее не ожидал. Он гордился тем, что женщина, выдуманная им, стала настолько живой, что он не смог предугадать ее действий. А здесь с непонятной гордостью мне сообщают: люди, увиденные вами на экране, не сделают того-то и того-то… Почему? А если сделают? Мне не нравится эта мораль: «Где родился, там и пригодился!» Она — антихристианская. Василий Великий хорошо сформулировал, грамотно: «Для нас, христиан, всякая чужбина — отечество, и всякое отечество — чужбина…» Мощная, плодотворная цивилизация была создана теми, кто не пригодился там, где родился, — американская. Если же забыть о врезке, то можно сказать, что фильм очень хороший, печальный, неторопливый, спокойный. Это не фрески, разумеется, потому что фрески — это что-то грандиозное, сверху, с купола, или со стен. А тут — надо нагнуться, чтобы рассмотреть красоту в траве, в надгробных памятниках, в камнях, которые обтачивают каменотесы.
Читайте также
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Будто в будущее — «Мейерхольд. Чужой театр» Валерия Фокина
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»