История
Портрет
Чтение

Тайная жизнь Сальвадора Дали

Работа Дали в кино на этом как бы пресекается…

СЕАНС  - 6 СЕАНС – 6

Но это не так. Он пишет сценарии, лучший из которых, удивительный «Бабауо», продолжает традиции «Андалузского пса». На страницах «Дневника одного гения» он грезит замыслом фильма «Тачка во плоти» с участием Анны Маньяни. В подробном описании этой ленты есть, верно, самый сюрреалистический образ мировой кинодраматургии: «…рассвет на парижской площади Согласия, через которую во всевозможных направлениях будут медленно проезжать на велосипедах две тысячи католических священников, у каждого в руке по плакату с весьма потертым, но вполне различимым изображением Георгия Маленкова». Об увлеченности экраном говорит и обилие его классических работ, где причудливо запечатлены Бунюэль, Мей Уэст, Ширли Темпл, Харпо Маркс, Мерилин Монро…

И — самое интересное: он сам пробовал снимать полулюбительские фильмы. Они, эти обрывочки — легендарны и полуэфемерны, лишь след их можно отыскать в редких киносправочниках — волнующий, как поразивший знаменитого островитянина оттиск босой ступни на морском берегу…

Мы можем лишь гадать, каков был бы «кинематограф Дали», осуществи он свои замыслы — но, кажется, уже можно понять, почему не слишком заладилось его сотрудничество с Хичкоком и Диснеем, пригласившими Дали работать художником-постановщиком. Хичкок с его мистикой бытовой детали и фантазер Дисней — казалось, идеальные фигуры для содружества с Дали. Но в сновидческой ауре фильма Хичкока «Завороженный» прозаичнее всего выглядит сон героя, оформленный Дали, а фильм Диснея «Бедняжка» вообще не вышел на экран.

К экрану его тянула, вероятно, вящая свобода отстранения от личного, лирического начала.

Извечна стратегия рутинной киноиндустрии по приручению гения. Ее смущают неизбежные острые углы его индивидуальности, и она стремится обосновать их, скажем, привычным жанром — вернее, «оправдать», ибо в них подозревает явный криминал. Так, немецких операторов-экспрессионистов в Голливуде впрягали в постановку фильмов ужасов, чтобы игра светотени выражала не бытийную тревогу, а атмосферу козней монстра. Абсурдисты братья Маркс, восхищавшие Эйзенштейна, Хемингуэя, Дали, Арто, Ионеско — сами по себе смущали Голливуд: слишком «непонятен» был юмор — и их фееричные эскапады тупо приснащали к обычным музыкальным комедиям.

«Завороженный». Реж. Альфред Хичкок. 1945

Не избежал этого и Дали. Сон для него и есть безусловная реальность: таков шоковый принцип «Андалузского пса». В «Завороженном» сновидческая поэтика Дали «оправдана» тем, что герой и видит сон: философема обращена в драматургическую условность, которая ловко обезвреживает возможный шок — во сне чего не увидишь?

У Диснея поэтика Дали «оправдана» самим видом искусства, мультипликацией. Когда на холстах его мерно шагают слоны на вытянутых комариных лапках — это вызывает дрожь, но когда в фильме Диснея «Дамбо» летает, плеща ушками, слоненок — трюк не дивит и малых детей: в мультике и должны быть чудеса. Веселая черепашка, несущая на панцире знаменитые мягкие часики, и прочие диковинные зверюшки, нарисованные Дали для Диснея — не экстравагантность, а норма для мультфильма: чтобы явить их на экране — не нужно приглашать Дали…

А к экрану его тянула, вероятно, вящая свобода отстранения от личного, лирического начала, как бы окончательно освобождая его провидческий дар.

«Завороженный». Реж. Альфред Хичкок. 1945

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: