История

Город в кино. История вопроса

«Похождение Октябрины». 1924. Реж. Григорий Козинцев, Леонид Трауберг

СЕАНС - 17/18 СЕАНС – 17/18

Участники ленинградской группы ФЭКС гордо называли себя «молодыми щенками»… «Жертвой» резвящихся ниспровергателей в фильме был избран сам Петербург: его купола, крыши, фасады, колонны и фронтоны — чем не повод для трюков и эксцентричных эскапад? В полном согласии с принципами авангардизма классика подверглась веселому поруганию, ничуть при том не пострадав. Разве что лишилась толики музейной пыли, которую смахнули с нее невзначай веселые клоуны.

«Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков». 1924. Реж. Лев Кулешов

На московских улицах и площадях лихо куролесят персонажи, прибывшие сюда скорее не из Америки, а из американского кино: мистер Вест, стилизованный под экранного Гарольда Ллойда, и ковбой Джедди… Лев Кулешов и его ученики обожали мифы, приемы и ритмы кино, но комедийность их фильма строится на столкновении двух равно самобытных стихий. Это Москва — город, с достоинством сохраняющий свое лицо и в то же время радушно открытый миру. Москва раннего нэпа…

«Чертово колесо». 1926. Реж. Григорий Козинцев, Леонид Трауберг

С медленным удушением нэпа Москва превращается в город регламента и мертвых ритуалов.

Сюжет о подгулявшем в увольнительной морячке с крейсера «Аврора» напоминает не фельетон, а фантастику Гофмана. Ленинград контролирует некая «теневая» власть, и это не просто мир уголовников с Лиговки, а темное инфернальное начало, бесчинствующее на улицах города, пока не пропоет петух… Ленинград пивных, грязных хаз, бандитских притонов и «мокрых дел» — снят, тем не менее, красочно и экзотично, под несомненным воздействием немецкого экспрессионизма.

«Шинель». 1926. Реж. Григорий Козинцев, Леонид Трауберг

Парадоксально, но именно ФЭКСы, в «Похождениях Октябрины» заставлявшие героев весело дурачиться на куполе Исаакия, оказались верны духу петербургской культуры. В фильме «Шинель» город-наваждение растлевал сознание своими миражами и сводил с ума… Оператор Андрей Москвин воскресил на экране неверную, призрачную атмосферу Петербурга. Кадр, где скрюченная фигурка замерзающего в этой ледяной пустыне Акакия Акакиевича словно пытается вымолить что-то у неподвижного сфинкса, — вариация на тему пушкинского «Медного всадника», воплотившего фатальное противостояние державного идола и «маленького человека».

«Третья Мещанская». 1927. Реж. Абрам Роом

Москва в одной из самых проникновенных советских картин словно увидена женскими глазами. Людмила, героиня фильма, живет на уютной старомосковской улочке с деревянными домами, газовыми фонарями, церков­ками и монументальными дворниками — стражами этого сложившегося за десяти­летия миропорядка. В ее полу­подвал, как шум прибоя, доносятся гомон и дыхание огромного и влекущего города…

«Октябрь». 1927. Реж. Сергей Эйзенштейн, Григорий Александров

Драма о вечной раздвоенности петербуржца, фатально разрывающегося меж прозой и идеалом.

Сергей Эйзенштейн — дитя «серебряного века» и гурман культуры. Но авангардистская вера и социальный заказ заставили его снять Петербург как скопище каменных глыб и мертвых монументов, которые, тем не менее, наделены некоей злой энергией.

Вот — «стреляющая», плюющаяся пулеметным огнем кариатида…

Вот — разводящийся мост словно грозит разорвать пополам тело убитой девушки… Сама архитектура Петербурга и мифологические мотивы его — угрожают и палачествуют… Эту твердыню старого мира необходимо взять приступом. Эмблематичным для фильма стал кадр, в котором рабочий башмак попирает завиток чугунной решетки ворот Зимнего дворца.

«Дом на Трубной». 1928. Реж. Борис Барнет

Москва Барнета — теплый, уютный город переулков, тупичков,тихих двориков, обжитых добросердечными чудаками и комедийно обрисованными обывателями. Нежность, с которой изображен этот мир, кажется прощальной — над ним явно нависла некая угроза… Режиссер с тревогой чувствует, что с медленным удушением нэпа Москва превращается в город регламента и мертвых ритуалов.

«Человек с киноаппаратом». 1929. Реж. Дзига Вертов

Это урбанистический гимн Москве — городу, где поэтичен любой труд, красиво любое лицо и даже движение толп целесообразно. Кадр, где Большой театр «разламывается», будто на холсте кубиста, часто приводили в пример «глумления» над классической культурой. Но в этом фильме художник и город вступают в дерзкое сотворчество, легко понимая друг друга. Москва здесь соразмерна человеку, а сам фильм — манифест безоглядной свободы.

«Обломок империи». 1929. Реж. Фридрих Эрмлер

Спор с мирами и мифами петербургской культуры пронизывает творчество Фридриха Эрмлера. В фильме «Обломок империи» город, сменивший свое имя, посещает чистая душа, исполненная неведения: бывший унтер Филимонов явился сюда словно из ниоткуда, совсем на манер князя Мышкина.

Васильевский остров и есть его Земляничная поляна.

Но сквозь будни вроде бы ставшего советским города проступают не вытравляемые паскудством «нового быта» реалии его культуры и мифо­логии… Как обойтись здесь без главного петербургского мифа о вечном противостоянии державного идола — челове­ческой «песчинке», без мифа о «Медном всаднике»? И встреча эта состоялась — разумеется, «песчинка» осознала, что ей надлежит следовать прямиком по указанному вождем пути…

«Юность Максима». 1934. Реж. Григорий Козинцев, Леонид Трауберг

В Петербурге этом — нет Летнего сада, Эрмитажа и Зимней канавки. Здесь плоские фасады домов, уходящие в унылую перспективу, а высокие брандмауэры украшает разве что дурацкая реклама «лучших в мире пилюль АРА», которыми, разумеется, никто не пользуется в этих пролетарских кварталах, плотно взявших в кольцо респектабельный центр города. Фабричная копоть намертво въелась и в лица рабочих, и в стены заводских корпусов. Это — Петербург рабочих окраин и пригородов, с трактиром, где надрывно рыдает хриплая гармошка, с полицейским участком, с голубятнями на крышах и с воскресными пикничками у тихого озера, где тренькающая гитара наигрывает мелодию задорной и мечтательной песни про «шар голубой»…

«Цирк». 1936. Реж. Григорий Александров

В комедийной мелодраме о том, как американская циркачка обрела в Москве новую Родину, — по сути, нет Москвы. Действие фильма округло замкнуто цирковой ареной. Размашистой поступи «нового мира» удается прозвучать лишь в бравурном финале — прямо на зрителей идут знаменосцы, и фронтальная композиция этих кадров напоминает холсты Дейнеки тридцатых годов. Неявно, но непримиримо — спорят в фильме два образа: цирковой арены с ее уютной вечной мифологией и — Красной площади как центра мифологии новой.

«Новая Москва». 1938. Реж. Александр Медведкин

Фильм призван был прославить сталинский план реконструкции Москвы с его уничтожением многих исторических мест и памятников. Но режиссер с даром сатирика не смог подавить своих чувств: изображенная здесь имперская Москва будущего, увенчанная циклопическим сооружением Дворца Советов с возвышающейся над городом фигурой Ленина, — холодная, бездушная и зловещая. Это ощутили и заказчики — фильм не вышел на экраны.

«Подкидыш». 1939. Реж. Татьяна Лукашевич

В этом городе — не архитектура, а жилые дома.

В «Подкидыше» все помнят Раневскую в огромной панаме, с игрушечной трубой и сакраментальным «Муля, не нервируй меня»; самого Мулю в косоворотке и с авоськами, поминутно обтирающего шею платком, да потешную кроху с косичками — подкидыша Наташу, в одиночку путешествующую по очень-очень большому городу. Этот город, населенный услужливыми прохожими, заботливыми дядями Степами в белоснежных униформах, киосками с газировкой, добродушными авто­мобилями, уступающими дорогу пешеходам, — разумеется, ничего не имеет общего с Москвой 1939 года…

«Светлый путь». 1940. Реж. Григорий Александров

Картина сплавляет новейшую социальную мифологию с элементами традиционных фольклорных представлений. В ней происходит окончательное и наглядное формирование образа Москвы как воплощения извечного желанного, но фатально недостижимого «Града Китежа», краеугольного камня «русской идеи». В Москве этой нельзя просто жить — грезам о ней можно лишь предаваться в сладких видениях, как мечтам о полетах на ковре-самолете…

«Летят журавли». 1957. Реж. Михаил Калатозов

Оператор Сергей Урусевский, ученик легендарного Родченко, снял Москву в духе подзабытых уже конструктивистских канонов своей молодости. Подобная Москва, казалось, должна отталкивать холодком схематизма — но непостижимым образом она здесь странно тревожная, таинственная и метафизичная. Стылая стальная гладь Москвы-реки, вдоль набережной которой пробегает лирическая пара — уже только в этих кадрах есть образ рока, который навис над беззаботными героями…

«Я шагаю по Москве». 1963. Реж. Георгий Данелия

Изысканная красота намертво обручена со смертью.

Это Москва — город юных и легких на подъем. Здесь юноши ходят пружинистой походкой, а девушки почти всегда вальсируют под теплыми струями дождя… Здесь легко находят новых друзей — и легко расстаются с ними, уезжая на далекую сибирскую стройку с журналом «Юность», свернутым трубочкой, едва успев поцеловать в метро любимую девушку… Здесь настоящее братство связывает первых встречных и просто прохожих, и нет, пожалуй, у нас более легкокрылого фильма об эпохе шестидесятых…

«Застава Ильича». 1964. Реж. Марлен Хуциев

Облик хуциевской Москвы — и ночные, окутанные мягкими сумерками перекрестки с перемигивающимися светофорами, и подернутые сыроватым туманом осенние бульвары, и шумные первомайские демонстрации с их отнюдь не только «организованным» весельем, и строгий Мавзолей на Красной площади, и тени красногвардейцев, что бессменным ночным дозором проходят вдоль гранитного парапета Москвы-реки… Искренняя вера художников в обновление самих начал советской жизни свершила невероятное: здесь живо и естественно то, что в ином фильме казалось бы нарочитым и пошлым.

«День солнца и дождя». 1967. Реж. Виктор Соколов

Дух Петербурга мало подвержен переменам, оттого внешние поветрия нагляднее прослеживаются в «московских» картинах. «Пересаживание» их мотивов на петербургскую почву всегда казалось искусственным… «День солнца и дождя» Виктора Соколова — лирическая картина о взрослеющих подростках, вроде бы вполне отвечающая формуле «молодежного» кино шестидесятых: «Бывает все на свете хорошо…» Но не приживаются эти «простые истины» под сырыми ветрами Петербурга… Сами грустные графические виды его, то иссеченные хлопьями мокрого, липнущего к лицам снега — внесли в фильм ноту печали и задумчивую сосредоточенность.

«Три тополя на Плющихе». 1967. Реж. Татьяна Лиознова

Вечный мотив: столица глазами провинциала. Москва оглушает Нюру-Татьяну Доронину, поражает ее неискушенное воображение — гулом, грохотом, людскими толпами, непомерными пространствами… И все же ее возвращение в родную деревню — изгнание из рая… Классический выбор между долгом и чувством, между устоявшимся укладом и живой жизнью — в основе сюжета фильма, причем роль чувства и живой жизни здесь, наряду с обаятельным таксистом — Олегом Ефремовым, играет и Москва…

«Три дня Виктора Чернышева». 1968. Реж. Марк Осепьян

Вместо воспетых культурой шестидесятых мечтателей, лириков и правдоискателей — скучающая, апатичная, болтающаяся по дворам и простаивающая в подворотнях молодежь. Эти не станут до хрипоты спорить об идеалах революции… Образ города так же стерт, как и внутренний облик самого Виктора Чернышева, равно открытого добру и злу. Вроде те же московские улочки и дворы, что и в фильмах по сценариям Геннадия Шпаликова, — да только воздух здесь не тот, он словно напоен невысказанной тревогой. В изображении Москвы на глазах исчезают лирические краски, в ее облике появляются черты стандарта.

«Монолог». 1972. Реж. Илья Авербах

Это поколение не только сызмала отравлено фарисейством советской жизни, но и разъедено изнутри миазмами города, в котором живет.

Профессор Сретенский в исполнении Михаила Глузского — ленинградский интеллигент, житель придуманного им города, наполненного милыми его сердцу миражами прошлого. Пространство «прошлого» пополняется каждым днем прожитой жизни, пространство будущего — неумолимо сужается. Для того чтобы совершать свои сентиментальные путешествия, ему не требуется никуда уезжать — Васильевский остров и есть его Земляничная поляна.

«Женитьба». 1977. Реж. Виталий Мельников

В Петербурге Гоголя обычно стараются выявить гротескное или мистическое начало. Но Виталий Мельников, поэт обыденности, экранизирует «Женитьбу» как тихую, камерную драму из жизни любезных его сердцу незлобивых и незадачливых обывателей. Петербург этого фильма — уютный, щемяще провинци­альный: здесь маленькие домики и тесные дворы, деревянные заборы и ворота; здесь знают толк в еде и наливках, позевывают, мечтают, подолгу сидят в девках и бесконечно сватаются… Кадры этого фильма, залитые теплым янтарным светом, заставляют вспомнить сюжеты и живопись Павла Федотова.

«Осенний марафон». 1979. Реж. Георгий Данелия

Не бытовая комедия о метаниях безвольного интеллигента между супругой и возлюбленной, а драма о вечной раздвоенности петербуржца, фатально разрывающегося меж прозой и идеалом. Сама проблематика фильма мягко и ненавязчиво отражена в образе города.

Он словно разделен на «поло­винки», как и неприкаянная душа гуманитария, что прописан в безликом районе блочной застройки, а воздухом любимого своего Петербурга — мягкого, палевого, акварельного и поэтично-печального — вынужден дышать урывками, сбегая на встречи с ним, как на тайные свидания.

«Впервые замужем». 1979. Реж. Иосиф Хейфиц

Москва в фильме — столь же ненавязчива и спасительна, как воздух, которого не замечают потому, что им дышат.

Классик советского каммершпиля, Иосиф Хейфиц снимал Ленинград, упорно не замечая имперской величественности дворцов и площадей, сторонясь его трущобного чрева с задворками и черными лестницами, игнорируя его мифологию и связанные с ней традиции. В этом городе — не архитектура, а жилые дома. Он населен не проклятыми тенями прошлого, не миражами и призраками великой культуры — а живыми людьми, которые ссорятся и обедают, а тем временем рушатся или, напротив, устраиваются их жизни.

«Москва слезам не верит». 1979. Реж. Владимир Меньшов

Фильм выражает важнейший инстинктивный сдвиг массового сознания — отказ от «русской идеи», от построения счастья для всех и непременно в отдаленном будущем. В фильме воплощен идеал характерного для эпохи застоя «консерватизма с человеческим лицом». Москва в этом фильме — город, где, наконец, «все устроилось». Отшумели на улицах и площадях молодые смутьяны, и вот уже вполне мирно соседствуют высотки, возведенные Сталиным, с «Новой Гаваной» — Калинин­ским проспектом, прорубленным сквозь живое тело Арбата неистовым Никитой Сергеевичем. А на окраинах уютно помарги­вают теплые огоньки новых многоэтажек — ничто не будо­ражит, не тревожит память, все мягко выстраивается в единый ряд…

«Шинель». Реж. Юрий Норштейн (незаверш.)

В анимационных кадрах Шинели дышит гоголевский Петербург: сочащаяся с небес морось пополам со снегом; сгорбленные фигурки чинов­ников; длинный забор, вдоль которого семенит ножками Акакий Акакиевич, следя за мерцанием дальнего фонаря; окраинный домик, за покрытым наледью окошком которого свистит, стонет, вьется кольцами поземки петербургская метель…

«Господин оформитель». 1988. Реж. Олег Тепцов

В городе этом хорошо приживаются и с готовностью воскресают тени.

Петербург начала века словно оплетен стилем «модерн» со змеящимися извивами орнаментов и причудливо изломанных декоративных завитков архитектуры, кажущейся изысканной и болезненной. Сами контрастные краски — воспаленные и ядовитые. Город болен стилем, выражающим «начала конца», пряное гниение прекрасной и извращен­ной эпохи. Стиль формирует сам сюжет этой мистической истории — он способен убивать, удушая губительными объятиями. Изысканная красота намертво обручена со смертью.

«Панцирь». 1990. Реж. Игорь Алимпиев

«Панцирь» рисует город в краткую пору расцвета его легендарной «неформальной» культуры. «Мы пережили смутное время!..» — поют, почти скандируя, его молодые герои. Но вместо ветров обновления во всем сквозит дух разочарования и ранней усталости. Унылы лица героев, вымученны их игрища в грязных дворах-колодцах… Это поколение не только сызмала отравлено фарисейством советской жизни, но и разъедено изнутри миазмами города, в котором живет.

«Прорва». 1992. Реж. Иван Дыховичный

«Прорва» вроде бы стремится не столько обличить тоталитарную эпоху, сколько «всего лишь» воспроизвести на экране черты ее «большого стиля» — упоительно и упоенно… В согласии с канонами апофеозного искусства славных лет Москва бравурно ликует и перекипает вечным праздни­ком. Но взгляд современного художника различает за этим карнавальным фасадом — хищное, насильственное, бездумное. Город — обманка, муляж оптимизма и бодрости, пугающий как раз своей ненатуральностью, прячущей надрыв, истерию, растерянность.

«Любовь». 1991. Реж. Валерий Тодоровский

Образ Москвы мягко подкрашивает любовную историю. Облик города чуть растушеван, но это оттого лишь, что Москва в фильме — столь же ненавязчива и спасительна, как воздух, которого не замечают потому, что им дышат. Этот мир, обжитый вчерашними подростками: уютный подъезд с теплой батареей, скамейка на бульваре в валиках снега, качели на детской площадке, торчащая на юру будочка телефона-автомата — одна на микрорайон…

«Счастливые дни». 1991. Реж. Алексей Балабанов

Балабанов перенес сумереч­ный мир Беккета в печальный, подернутый сыроватым туманом, пустой Петербург, по прямым проспектам которого одиноко дребезжит одичалый трамвай, а по Ломоносовскому мостику цокает копытцами ослик с плюшевыми ушками. Беккет, поэт пустоты, явил сонм теней, как бы этой пустотой и рожденных. В «Счастливых днях» «заблудившийся трамвай» напоминает известный поэтический образ Гумилева, героиня Анжелики Неволиной — хрупких добродетельных проституток Достоевского, а сам герой — маленького гоголевского чиновника…

В городе этом хорошо приживаются и с готовностью воскресают тени.

«Тихие страницы». 1993. Реж. Александр Сокуров

Медитация на петербургские темы русской культуры.

В откровенно условном городе, изображенном Сокуровым, — в его грязновато-бурой цветовой гамме, вытя­нутых фигурах, перспективе, искаженной до того, что прохожие, кажется, вот-вот соскользнут в бездну, в атмосфере полицейского участка с его вязким, словно остановившимся временем, в нелепых и беспричинных уличных драках — физически ощущается сама материя горячечной прозы Достоевского…


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: