Зеркало-2015: «Райский уголок» Чжана Мяояня
По берегам реки Хуанхэ ползёт туман, похожий на последствия техногенной катастрофы, — или это опиумный дым стелется по долине, оставленной небесами? Главный герой «Райского уголка» — подросток тринадцати лет, который живёт в полуразрушенном доме с дедом, обезумевшим от наркотиков, и сестрой. Мать детей только что исчезла, и мальчик отправляется на её поиски.
Бедный сюжетом фильм Чжана Мяояня географически не выходит за пределы одной долины Жёлтой реки, но в некотором смысле это роуд-муви — путешествие вниз по воронке зла, через фабрики, на которых нелегально работают дети, подростковые банды, опиумные притоны и другие картины тотальной нищеты; сквозь воздух, отравленный дурманом и тяжёлыми металлами. Злая ирония названия подсказывает, что фильм предполагает обобщение: A Corner of Heaven — скорее не «Райский уголок», а «Уголок рая», то есть, видимо, Китая. Чжан в интервью утверждает, что фильм «основан на реальных событиях, хотя они происходили с разными людьми» — формулировка Балабанова по поводу «Груза 200», — и в некотором смысле его фильм — анти-Цзя Чжанкэ: вместо коллективного героя — разобщённость и война всех против всех, вместо великих строек — руины и разложение.
Райский уголок. Реж. Чжан Мяоянь. 2014
Черно-белый постапокалипсис Чжана неизбежно вызывает ассоциации с Белой Тарром, но в том, что касается режиссуры, китайский постановщик выбирает метод, едва ли не противоположный изощренной мизансцене великого венгра: камера (Чжан сам снял фильм как оператор) большую часть времени находится за спиной главного персонажа, следуя за ним по пятам, как в видеоигре. Интересно, что на том же основании с играми сравнивали каннский фильм «Сын Саула», снятый Ласло Немешем, непосредственным учеником Тарра. Сложно сказать, откуда на самом деле ведёт происхождение этот приём, но кажется, такой способ съёмки можно считать апдейтом Тарра в XXI веке: как и у венгра, зло имеет космическую природу (выражаясь словами режиссёра, «shit is cosmical »), но мы видим его с точки зрения не самого космоса, а человека. Вид из-за спины здесь субъективен — в отличие от того, что мы видим в фильмах Дарденнов, для которых такой ракурс — способ добиться эффекта соприсутствия. У Чжана картинка то и дело сбоит — неожиданно переходит на вид от первого лица, ускоряется и замедляется; время искажается, как при наркотическом приходе — но всегда возвращается в начальную точку, только ниже одним витком адской дантовой спирали, неспособное выйти из дурной бесконечности.
Читайте также
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»
-
Айаал Адамов: «Наш мир — это вихри ветра или треск костра»
-
«Идите в задницу» — Кураторы и режиссеры о петербургском независимом кино
-
«Сначала неудачник, потом куратор» — О фестивале невидимого кино
-
Высшие формы-2023 — Зрительское голосование
-
Фестиваль «Внутри»: «Мы учимся шизофрении и доверию»