Фестивали

Запоздалый отчёт

Я решил стать кинокритиком-международником, когда посмотрел фильм Сергея Герасимова «Журналист». Там, когда он летит в свою первую загранкомандировку в Париж, где ему предстоят встречи с Жирардо, Матьё и Де Сикой, к нему на подлокотник самолетного кресла подсаживается Тамара Макарова в платье-шанель, упоительно жонглируя зажженной сигареткой. Вот почему я поступил во ВГИК. Когда Макарова приходила за пенсией, мы, стоявшие в то же окошечко за стипендией, пропускали ее, конечно, без очереди, и я чувствовал, что стою в нескольких шагах от исполнения желанья. Именно оно не позволило мне, в отличие от однокурсников, забить на профессию в 90-е, и в 2000 году я уже летел в свою первую загранкомандировку.

Поначалу всё так и было, как обещал фильм Герасимова. Но потом случилось 11 сентября, в аэропортах стали устраивать шмон, постепенно запретили курить, а потом и вдоволь выпивать на борту, дамы в шанель пропали даже с рейсов Женева-Ницца и Рим-Цюрих, всё безнадежно перепуталось и аэропорты из романтических мест превратились в гигантские отстойники толпы всюду одинаково разноцветных мигрантов в ожидании многочасовой пытки запрета на курение. Поэтому я потерял всякий интерес быть «международником», и можно понять мое состояние утром 22 сентября сего года, когда мне нужно было покидать анапский пансионат «Фея-2», штаб-квартиру фестиваля «Киношок»: впереди были аэропорты и самолет, те несколько часов, которые возможно перенести, только полностью отключившись, но и это нельзя, потому что багаж, фейс-контроль и т.д. 

«Четыре времени водки». Реж. Анастасия Белокурова. 2013

Всю поездку на «Киношок» я фигурировал, жил и перемещался с режиссером Анастасией Белокуровой, более всего известной по зомби-фильму «Черный таксист» (2011), занявшему третье место на Коктебельском фестивале и номинированному на лучший хоррор на фестивале «Капля». Ее новая картина «Четыре времени водки» участвовала в программе «Омнибус», появившейся на «Киношоке» год назад по инициативе отборщика Сергея Землянухина. В нее попадают киноальманахи, ленты жанра нынче редкого, но пережившего бурный расцвет, особенно в Италии, в 60-70-х годах. И, вы понимаете, какое дело, то ли я играл главную роль в заключительной новелле «Четырех времен» — «Лицо ангела», то ли «Лицо ангела», по определению критика Масловой, сидевшей в этом году на «Киношоке» в жюри, представляет собой «Бенефис Алексея Васильева». Поэтому мы с Белокуровой на пару брели с сумками к автомобилю до аэропорта, брели понуро, потому что она о перелетах того же мнения, что и я, и у каждого в руке было по бутылке водки, оставшихся от свободной ночи, у нее — белая, у меня — черная, но водки в них было совсем на донышке, что глоток воздуха, который делают перед погружением ныряльщики. 

«Черный таксист». Реж. Анастасия Белокурова. 2011
Мои любимые друзья рыскают там, где кончается не только асфальт, но и болото, и, из оставшихся в живых, Настя — лидер.

Погода всю дорогу стояла скомканная, порывистая и не ластилась. Тем неожиданнее стало зрелище, представшее прямо по курсу, у ожидавшего нас авто. Там стояла и смеялась над нами светловолосая женщина, а от ее рук и головы отходили желтые лучи в небо, огибая плотные рваные тучи, словно она была как-то связана с Солнцем, а то и само Солнце прыгнуло на тарзанках лучей на землю, приняв ее обличье. Еще так выглядит тот самый «Сын Лета», Summer Sonиз клипа группы «Техас». Подойдя ближе, я опознал в ней Веру Константиновну Мусатову, которая отвечает на «Киношоке» за прессу, и она, продолжая веселиться, сказала: «Алексей, но вы же, все-таки, напишите что-нибудь про нас?» Что скажешь Солнцу в пасмурный день? Да, конечно, непременно, как только доберусь до дома. Но добирался я долго, потом поглотили пропущенные дела, и вот теперь я пишу запоздалый отчет про то, что знаю. А знаю я, в основном, про фильмы Белокуровой, ведь я сам напросился в ее кино, и сам факт, что с одной из ее картин ознакомились люди Анапы, сказав после просмотра поздним вечером пятницы, что пойдут и еще всю ночь будут думать об этом, ибо картина перевернула им жизнь и дальше, как прежде, жить они не смогут, отраден и очень хорошо говорит об организаторах фестиваля, взявшихся показать этот фильм. Потому что Настя своими фильмами имеет обыкновение сбивать траекторию, протаскивать готовых потеряться через чувство полной потерянности, чтобы, познав его в кино, а не на собственной шкуре, прийти к более конструктивной жизни и любви к себе. А знают ее мало, потому что она снимает, говоря канцелярским языком, ноу-баджеты, безбюджетные фильмы. Сам же я называю ее кинопартизаном.

«Черный таксист». Реж. Анастасия Белокурова. 2011

В среде музыкального андерграунда Белокурову давно знают, как участницу группы «Лайда», жену лидера «Соломенных енотов», соратницу поэта-музыканта Сантима, который часто становится соавтором и непременно монтажером ее фильмов, — но об этой ее ипостаси я знаю так ничтожно мало, что лучше бы об этом рассказал Максим Семеляк, тоже ставший фигурантом «Четырех времен водки» — их второй новеллы, «Сын целлулоида». Я же познакомился с Белокуровой в складском помещении завода в Лужниках, где тогда, в 2007-ом, базировалась редакция журнала «Мир индийского кино». Она его редактировала, я стал постоянным автором. До знакомства я думал, что это просто сумасшедшая баба, не отошедшая от детского советского помешательства на бомбейских боевиках, а ей критик Ростоцкий напел, что я — любитель сладкой жизни, весьма поверхностно понимающий в индийском кино. Мы сидели на ступеньках, она вносила правку в журнал, а я листал незнакомый мне сборник 1965 года «Актеры зарубежного кино». Уткнувшись в статью об обожаемом муссолиниевском чемпионе водного поло Массимо Джиротти, я не сдержал громкого восклицания, Настя перегнулась через мою руку и увидев фото, сказала: «А, ну это я давно знаю». Знакомство пошли лакировать в ресторан Олимпийского комитета. Оказалось, что мы оба любим Делона, Клемана, меланхолию французского блатного кино, вульгарность итальянского триллера, жуть готического детектива, музыку Морриконе к фильму «Смерть среди айсбергов», находим «Легенду о динозавре» фильмом, чья загадка рождается в трении кинопленки о проектор и выдает себя так же гадательно, как сам Бог, не поддаваясь словесному определению. Но свели нас — да, «Зита и Гита» и «Месть и закон».

Типичный день с Настей — пойти пасмурным полднем в «Иллюзион» на черно-белого Клузо с Брижитт Бардо, транжирить и наливаться золотом вечернего электричества в индийском ресторане и опомниться через три дня где-нибудь в Новокосино. Интеллектуально, гастрономически, территориально — путь всегда лежит в объезд магистралей, в обход малейшего намека на почитаемое за важное и злободневное. Меня всегда тянет за эту черту «общего языка». Нет ничего более жалкого, чем люди, прикрывающиеся от зова зияющей пустоты национальным флагом, или логотипом компании, в которой работают, или рейтингом любимой футбольной команды (хотя тут Настя, заядлая болельщица, со мной поспорит). Мои любимые друзья рыскают там, где кончается не только асфальт, но и болото, и, из оставшихся в живых, Настя — лидер.

«Плохой и нехорошая». Реж. Анастасия Белокурова. 2010

Ее самый знаменитый фильм, «Черный таксист», как раз — про портал между двумя мирами, из которого нет выхода. Хотя снят он за 500 долларов, это внятное и убедительное сочетание детектива, мистики, зомби-хоррора со всей причитаюшейся ему социальной критикой; чтобы снять очевидность последнего сочетания, Белокурова снялась в этой картине в роли, «то ли бомжихи, то ли члена местного клуба любителей нажраться», которая, при виде зомби оторвав голову от асфальта, а губы от бутылки, с досадой восклицает: «Да это же уже было у Ромеро!» Так же как в ее сердце есть место разочарованному и упрямому детективу из японской «Опасной погони» (1976) и отпевающему жертву кита-убийцы католическому священнику из «Смерти среди айсбергов» (1977), так же равноправно и органично, что святые в Раю, эти персонажи сосуществуют в «Черном таксисте». И точно так же, как персонажей фильма засасывает портал, зрителя засасывает атмосфера промозглых будней Москвы, которая тает и моросит у входа в кинотеатр «Октябрь» и утрамбована грязным снегом на выселках у шлюза, будней, которые большинство людей не знает, просиживая их в офисах, и которые принадлежат только людям потерянным, составляя их тайное счастье. Персонажи, провалившиеся в портал, видят на том берегу многоэтажки и огни квартир, но все это мираж. 

Очень немногие сумели передать чувство Москвы в постсоветском кино. Близко подходила Рената Литвинова, тоже тот еще знаток порталов, отработавших свое объектов, слякоти и месива, Брашинский в «Гололеде», когда Москва жирела и дергалась витринами после заката, совсем точен был Лобан в «Пыли». Белокурова из этого ряда. В картинках подороже то и дело предательски прорывается что-то, что авторы хотели бы исключить; город им не поддается, вместо основательности лезет пластмасса. В «Таксисте» дешевая неряшливая съемка и желание автора подолгу глазеть через свой копеечный видоискатель с пассажирского кресла «Жигулей», или упав под деревья, запечатлевают, принимают правду, в которой даже кремлевские стены кажутся утлыми-утлыми по сравнению с болотистым, вечным, неструктурируемым пространством, которое невозможно победить, но с которым можно помириться, разрешив себе пропасть.

«Плохой и нехорошая». Реж. Анастасия Белокурова. 2010
Кино как самозабвенная групповая игра и кино как размашистая идея объединения людей

Когда-то мой вгиковский мастер Ростислав Юренев задавал нам вопрос: «Почему, когда я смотрю фильм ужасов, мне смешно, а когда Бергман в „Земляничной поляне“ показывает мне часы без стрелок, мне страшно?» То же самое я могу сказать о настиных зомби из «Черного таксиста» и всамделишной публике приема по случаю закрытия ММКФ в Парке Горького, на котором Белокурова сняла долгую сцену для более ранней своей картины «Плохой и нехорошая» (2010). История создания ленты заключается в том, что Белокурова затеяла зомби-короткометражку «Жажда мертвеца» — она, кстати, была закончена и есть в интернете — но во время съемок в осеннем лесу реквизитор и второй оператор напился, и из съемок с его камеры, с точки зрения лишнего и всем надоевшего, бесполезного члена группы, которого все гонят, она смонтировала довольно забавный фильм об очень пьяных и обаятельных энтузиастах-партизанах от кино. 

Но повинуясь своей, на мой вкус совершенно гениальной здесь, логике, досняла материал, в котором девушка, играющая актрису, играющую жертву зомби, приходит на закрытие ММКФ. Из кустарной рамки 1,37:1 фильм переходит в этих сценах в респектабельную 1,85:1, пестрое октябрьское цветное изображение становится мертвенным черно-белым, и если съемки картины с размалеванным зомби и банками бутафорской крови были полны той радости, когда несколько людей занимаются общим делом, тем более увлеченно, чем большей ерундой это дело представляется, то прием гостей крупного коммерческрого киносмотра выглядит жуткой мертвячиной. Пританцовывающие никому не нужные тети, девушки в маскарадно-топорных мехах и парче, трясущиеся друг перед другом под Pretty Woman, блуждающие в поисках чего-то взгляды решительно всех людей, решительно ни один из которых решительно ничего не находит. Громыхающая колонками пустота, подчеркнутая своевременными жестами предупредительных официантов, убирающих опустевшую посуду со столиков, за которыми толкутся по одному. Девушка топится в реке. Оттуда ее вылавливает все та же опохмеляющаяся съемочная группа «Жажды мертвеца», и кадр вновь становится живым, дурашливым, теплым, озвученным уютными довоенными записями танго и фокстротов. Кино как самозабвенная групповая игра и кино как размашистая идея объединения людей, что удается только территориально.

«Жажда мертвеца». Реж. Анастасия Белокурова. 2010
В фильмах Белокуровой ты теряешь веру в мир миражей — чтобы понять: единственная опора находится не вовне, а внутри тебя.

После этого фильма я позвонил Насте и сказал, что если ей придет в голову снять меня как-нибудь, как ей будет угодно, я буду счастлив. Дело в том, что актриса из «Плохого и нехорошей», после вылавливания из реки, впала в настоящее пьяное беспамятство, которое Белокурова внимательно запротоколировала в этом фильме. Этот протокол сказал мне больше правды о Человеке, чем все психологические экзерсисы на свете. Девушка, кстати, после съемок, до этого совершенно растерянная и неуверенная в верности жизненного пути, обрела полный пакет счастья.

«Четыре времени водки» выросли из новеллы «Лицо ангела», которую Настя сняла обо мне опохмеляющемся после 39-го дня рожденья посреди народного гулянья в моем родном городе Тверь по случаю долгого уикенда 12 июня до нового опьянения. Потом я предложил ей снять Максима Семеляка, выпивающем на фоне рир-проекции из его самых любимых фрагментов из мирового кино. Белокурова соединила эту съемку с общими планами Семеляка в зимней Москве, на фоне ее самых гигантомански-пластмассовых объетков вроде ХХС и памятника Петру, увенчанных дымящимися трубами. Вышла душераздирающая картина если не безвыходности, то во всяком случае трагического несовпадения внутренней и внешней картины мира. Затем были досняты еще две новеллы о 40-летних, в чьей жизни самой стойкой привязанностью оказалась тяга к спиртному. Белокурова зондирует-наблюдает схожую ситуацию при помощи четырех жанров: социального анкетирования («Диагностика кармы»), видеоинсталляции («Сын целлулоида»), психологической новеллы («Поворот винта») и лирической зарисовки («Лицо ангела»). Я рад, что в этом калейдоскопе сыграл в новелле, рисующей самый возможный выход в предлагаемых обстоятельствах: мой герой, то бишь я, просто пьет, поет и танцует, по ту сторону времени, страха и надежды.

«Четыре времени водки» — Странные причины, страшные скандалы «Четыре времени водки» — Странные причины, страшные скандалы

Но, как танец Шивы разрушает мир войн, чтобы воскурился новый, так и фильмы Насти проводят через потерю, ничто, чтобы вывести к чистому листу. Актеров — после просмотра фильмов я, изрядно разжиревший, вернулся в те согласные мне телесные формы, в каких пребывал в 25 лет, и открыл новые творческие горизонты. Операторов — после своего бенефиса в «Плохой и нехорошей» главный виновник торжества, «лишний человек» Борис Гришин решительно порвал с карьерой журналиста и переклассифицировался в профессиональные операторы. Монтажеров — рок-звезда московского андеграунда Сантим неожиданно для самого себя открыл у себя талант монтажера и зарабатывает себе этим на жизнь. Но и зрителей тоже. В фильмах Белокуровой ты теряешь веру в мир миражей — чтобы понять: единственная опора находится не вовне, а внутри тебя. Мне почему-то, когда я думаю об «эффекте Белокуровой», особенно настойчиво вспоминаются недавние телевизионные съемки в сирийском Алеппо. Поняв, что война может и не закончиться на их веку, люди, прежде прятавшиеся по домам, на днях вернулись в пока неразрушенные фешенебельные бутики и дорогие рестораны. По вечерам там кипит жизнь. Перед моими глазами стоит по-подростковому складный юноша в обтягивающей черной майке, пришедший с отцом и его друзьями, и, перебросив руку через спинку кресла, с любопытством и спокойной радостью оглядывающий вернувшийся к миру вопреки лязгающий за стенами войне народ.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: