Дмитрий Савельев
Дмитрий Савельев

Сарусето гза и обратно


Если бы первым из ныне здравствующих отечественных режиссеров в скульптурных формах был отлит, к примеру, Никита Сергеевич Михалков, никто бы не удивился. Это было бы по-своему логично и справедливо. Однако его опередил Георгий Николаевич Данелия, что по другой логике еще справедливей, хотя и забавно. Потому что какой, скажите, из Данелия памятник? Скажу сам, видел своими глазами: не очень-то из Данелия памятник. Работы скульптора Церетели, кто бы сомневался.

Думаю, будь это во власти Георгия Николаевича, он бы приложил силы к тому, чтобы такого кошмара на тбилисской улице никогда не было. Но режиссер Данелия болен, сил у него мало, все они нужны для завершения мультфильма «Кин-дза-дза-дза!», и потому в сентябре памятник разместился в Авлабаре — старом армянском районе Тбилиси, где обитали герои «Ханумы». Поначалу им собирались осчастливить Чистые пруды по случаю тридцатилетия «Мимино», но те встали на смерть и в спешном порядке отдали свободное место под просветителя Абая Кунанбаева, а причина — не придерешься: рядом казахстанское посольство.

По правде говоря, это не классику Данелия памятник, а его бессмертному фильму. Данелия там один из четверки, причем самый маленький (для Церетели — просто микроскопический). Слева летчик Мизандари в пальто и кепке на глаза, справа щофер Хачикян с покрышками и ветеран Волохов в валенках, а в центре то ли тумба, то ли гриб с чешуйчатой шляпкой, то ли что совсем другое — вот на этом и прикреплена металлическая пластина с перфорацией и Георгием Данелия, шагающим куда-то. Он один здесь на человека и похож. Надо было сильно постараться, чтобы выставить остальных троих жуткими упырями. Церетели работы не боится, он постарался.

Тбилисцы памятник уже недолюбливают, и их можно понять: этот город прививает людям вкус. Кажется, у местной интеллигенции с президентом Саакашвили не столько политические, сколько эстетические разногласия. Новый мост через Куру, по причине сходства обозванный «прокладкой», ему не могут простить даже за эффектные победы в войне с коррупцией.

Памятник персонажам фильма Мимино в Тбилиси

«Мимино» окаменел у въезда в Авлабар на исходе сентября, а в начале ноября прошла вторая «Тбилисская неделя» — так теперь называется фестиваль кино России и других стран СНГ в Тбилиси, который здесь проводят при поддержке Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества государств-частников СНГ. Его затеяли год назад бизнесмены Константин Лузиньян-Рижинашвили и Гия Базгадзе. В программные директоры они позвали Вячеслава Шмырова, в президенты — Эльдара Рязанова. Так все и закрутилось.

Лучший в городе кинотеатр «Руставели», где идут фестивальные показы (24 фильма, 25 сеансов), стоит на одноименном проспекте — тоже главном. Прежде он назывался Головинским и был проложен на месте дороги, переходившей в Военно-грузинскую и именовавшейся «Сарусето гза», что в переводе на русский означает «дорога в Россию». «Тбилисская неделя» прокладывает сквозь завалы дорогу из России. Грузинам это по сердцу. Старухи в продуктовых лавках, молодежь в ночных клубах — все темпераментно манифестируют свою любовь к нам и нелюбовь к тем, кто мешает им быть с нами вместе. Да и персонаж Евгения Леонова — важный, но не центровой в «Мимино» и не самый там любимый — составил в своих валенках скульптурную компанию грузину с армянином явно неспроста: с интернациональным прицелом.

Однако не все так лучезарно — и сказать, что фестивальные залы регулярно трещали от напора желающих в них попасть, означало бы соврать, а не хочется. Шумной рекламной компанией «Неделя» не сопровождалась, ее ожидание не подогревалось, известия о ней в городское информационное поле не вбрасывались — и говорят, что у этой скромности были какие-то идеологические причины. Фестивальный плакат на фасаде «Руставели» тушевался по соседству с напористой наружкой «Джонни Инглиша» и представлял собой — креативный ход так и остался неясным — блеклую картинку с пустыми рядами кресел.

Плакат кинофестиваля Тбилисская неделя

Полный зал собрался на церемонии открытия, когда давали «Мишень» Александра Зельдовича. Зал с фильмом, увы, не совпал и к концу просмотра сильно поредел. Не стану возлагать всю вину на «Мишень»: так уж складывается в последние годы грузинская жизнь, что про желание быть счастливым здешним людям, конечно, понятно, а про кромешную усталость от выморочного мира гламура — вряд ли. Собственно, и в наших краях ограниченный доступ к тем обстоятельствам, без знания которых внятную связь с «Мишенью» не наладить, открыт только в специально отведенных местах, преимущественно — в городе-герое Москве, о которой режиссер Зельдович высказался десять лет назад в предыдущем фильме.

Другое новое кино из России показывали в залах поменьше, и публика там собиралась в умеренных количествах, но выглядела заинтересованной. С чувством аплодировала Коле Хомерики, показавшему «Сердца бумеранг» — по мне так пока что лучший свой фильм, близкий родственник черно-белой короткометражки «Вдвоем», с которой режиссер Хомерики шесть лет назад интересно начался.

«Сердца бумеранг» включили в фестивальную программу «Режиссеры 2000-х», неофициально названную «Грузинским следом»: все авторы фигурировавших там российских фильмов со страной Сакартвелло связаны кровно. И Бакур Бакурадзе, и Дмитрий Мамулия (первый был представлен «Охотником», второй — «Другим небом», оба — их короткой «Москвой»), и упомянутый Хомерики (автобиографический диалог сына с мамой про исчезнувшего папу-грузина звучит в «Сердце»). А у Андрея Прошкина, снявшего «Миннесоту», в сценаристах — Александр Миндадзе. Фильм самого Миндадзе «В субботу» до Тбилиси почему-то не добрался, но еще успеет это сделать: вот показали сейчас их с Вадимом Абдрашитовым давнишнее «Время танцора» — и оно как новенькое смотрится в нынешних послевоенных обстоятельствах и в конкретном кинематографическом контексте — между уже сделавшим свое дело «Олимпусом Инферно» Игоря Волошина и обещанным «Августом Восьмого» Джаника Файзиева.

О последнем ничего сказать не могу — как и все, еще не видел, только выложенным в сети постером восхитился. А первый мало похож на попытку навести мосты и проложить пути — разве что пути для танков. Подозреваю, лет через пятьдесят «Олимпус» займет достойное место в программе «Конфронтация», которую составит Владимир Дмитриев для очередного архивного фестиваля «Белые столбы». Грузины такое снимать, похоже, брезгуют: «Пять дней августа» с Энди Гарсиа в роли Саакашвили сделали за них американцы. Грузины вообще кино делают мало — им сейчас не на что, но если снимают, то свободных «Прогульщиков». Этот фильм Левана Когуашвили участвовал в прошлом Московском кинофестивале (двумя годами раньше на ММКФ показали «Другой берег», и вот там, было дело, Георгий Овашвили фыркнул в нашу сторону: что ж, получился самый слабый эпизод в достойном кино).

Кин-дза-дза-дза! (реж. Георгий Данелия и Татьяна Ильина, 2012)

Объясняться в любви — гораздо более приятное занятие, чем фыркать. Об этом со знанием дела говорил со сцены на открытии «Тбилисской недели» Ираклий Квирикадзе, слегка тревожа тени Пушкина, Лермонтова и Гумилева, в Грузию влюбленных. Павел Лунгин, которого здесь не было двадцать лет, восхищался не вульгарной красотой местных лиц. Александр Зельдович, четверть века назад впервые приехавший сюда с дипломной «Воительницей», вспоминал про «Закат» и работу с Рамазом Чхиквадзе — его не стало буквально накануне фестиваля. Роман Балаян заявил, что у нас было советское кино и грузинское кино: утверждение в силу его размашистости спорное, но в режиме объяснения в любви — приемлемое. Наконец, Галина Юркова-Данелия передала любимому городу «привет от Гии» и от его имени пообещала, что первый публичный показ «серьезного, длинного, сложного в производстве» мультфильма «Кин-дза-дза-дза!» пройдет в Тбилиси. А пока что показала ролик — видеосинопсис, озвученный уютным тембром Александра Адабашьяна, и стало понятно, что фаны первой «Кин-дза-дзы», замершие в напряженном ожидании, сделали это не зря. Тбилиси, а вслед за ним весь остальной мир ждет не мультверсия старой истории, а реплика по ее поводу. Вместо прораба и его случайного спутника-грузина там мыкают космическое горе всемирно известный виолончелист с племянником-провинциалом в значительно обновленном окружении: алчные предприниматели, беспечные «ночные бабочки», землянка Люська из Гомеля и фитюльки, населявшие планету до того как ее захватили плюкане.

Год назад Данелия стал первым лауреатом приза за вклад в киноискусство имени Софико Чиаурели, своей кузины. В нынешнем году эту премию вручили на церемонии закрытия актеру Автандилу Махарадзе и оператору Михаилу Аграновичу: так фестиваль отметил 25-летие выхода на экраны «Покаяния» Тенгиза Абуладзе, которого уже 17 лет нет в живых.

Махарадзе сыграл в «Покаянии» диктатора Варлаама Аравидзе и его сына Авеля — и ни до, ни после таких кинематографических подарков от судьбы не получал и так ярко на экране не блистал. Вот уже шесть лет он и вовсе ничем не связан с кинематографом, которому сейчас, повторю, трудно живется в Грузии, и служит, как и прежде, в Театре имени Руставели. Занятно, что на сегодня последняя роль Махарадзе в кино — Иосиф Сталин в английском телевизионном фильме «Архангел».

Для оператора Аграновича, по его собственному признанию, четверть века назад большой удачей стало то обстоятельство, что его старший коллега Ломер Ахвледиани, постоянный соавтор режиссера Абуладзе, к тому времени был ангажирован Резо Чхеидзе для съемок «Дон-Кихота» и порекомендовал именно Аграновича как достойную альтернативу.

Обе награды лауреатам на сцене кинотеатра «Руставели» вручил Мераб Нинидзе, сыгравший в «Покаянии» внука диктатора Аравидзе: тогда он был студентом Тбилисского театрального института, сейчас — известный актер, живет в Вене.

Покаяние, может, и не такое приятное с виду занятие, как объяснение в любви, но без него — не получится. Хорошо бы к следующему юбилею легендарного фильма это занятие стало актуальным для родной страны — сразу после похмелья и отрезвления. Один только нюанс: каков способ? Отца, будь он трижды мразь и преступная сволочь, из могилы не выкапывают; даже если у Абуладзе это была политическая метафора — она ложная и опасная. Раскопки стоит вести не в затвердевшей кладбищенской земле — в себе. Там много чего можно обнаружить и уничтожить. К примеру, убить в себе мстителя — этого не сумела сделать непримиримая дочь художника в «Покаянии», но сумел непримиримый сын доктора из «Солнца неспящих» Теймура Баблуани. Его звали Дато, и он не поверил, что его отец, чудесный доктор Гела Бенделиани, был сумасшедшим. И в то, что труд отцовской жизни — потрепанная папка с выкладками, формулами и описаниями опытом по созданию панацеи от рака — никому не нужная галиматья, тоже не поверил. Дато был вознагражден за веру в финале фильма, который Баблуани посвятил памяти собственного отца.

«Солнце неспящих» вышло в 1992-м. На будущий год у него тоже юбилей.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить