Андрей Плахов
Андрей Плахов

Стихи про него


Петр Вайль

В июле прошлого года я провел три дня в пражской квартире Петра Вайля с ним и его женой Эллой. Петр всегда был прекрасен, но тогда мне показалось, что он находится в особенно превосходной интеллектуальной и физической форме. Он был вдохновлен работой над книгой об итальянском искусстве (в некотором роде аналог «Образов Италии» Муратова, и в то же время продолжение сквозного сюжета «Гения места»), показывал написанные главы, идеи оформительского дизайна. Рассказывал о работах питерского искусствоведа, специалиста по Возрождению, которого узнал заочно и пригласил приехать в гости. Мы обсуждали, где будем через год в компании друзей встречать 60-летие Вайля — в Москве, Праге, Берлине, Париже, Риме…

Через месяц, как раз когда в его гостеприимный дом приехал питерский искусствовед, с Вайлем случился сердечный приступ. Из книги «Стихи про меня»: «Все близкие и дорогие мне люди так именно и помирали: отец, мать, Юрка Подниекс, Довлатов, Бродский. Не лучше же я их. Менее близкие и под машины попадали, и от рака умирали, но эти — непременно от инфаркта. Так что возникало ощущение чего-то вроде наследственности». Он впал в кому, пролежал больше года, не приходя в сознание. Теперь его настигла вторая смерть. Все это время существование Петра было эфемерно: его не было среди живых, но не было и среди мертвых. Его друзья, коллеги пытались написать о нем (я в том числе: этот текст должен был появиться в сентябре, к 60-летию), но никто не мог найти верный тон. Поздравление невольно превращалось в некролог, а сделанное Вайлем в литературе и публицистике как будто рассеивалось, теряя статус злободневности и не обретая завершенности, которую дарит уход человека из жизни.

Мне кажется, Петр лучше других чувствовал, что жизнь скоротечна. И именно поэтому так ценил все, что она способна дать — от интеллектуальных до кулинарных удовольствий. И в том числе — человеческие отношения: он был одним из самых верных друзей, до щепетильности порядочным в отношениях с людьми. Нет, кажется, такой сферы жизни, которая была бы ему неинтересна. Раз он в полемическом азарте написал, что тот, кто не любит футбол, не может быть честным человеком или что-то в этом роде. Я спросил: ну что ж ты пишешь, вот я почти равнодушен к футболу, так как это понимать? Он ухмыльнулся: бывают исключения, но вообще подозрительно.

Кино было еще одной сферой, которая его возбуждала чрезвычайно. Он обожал Феллини и Германа, уважал основных классиков, интересовался даже теми маргинальными кинематографистами, которые не были ему близки, если о них говорили. Относился к кино без снобизма, ценил массовую природу его посланий: именно так он прочел «Титаник», но находящаяся на противоположном полюсе «Окраина» Петра Луцика оказалась для него не менее значима. Мы потеряли в лице Пети Вайля друга, коллегу, человека ренессансного мироощущения, уроженца Балтии со средиземноморской душой, поэта радостей жизни, одного из самых ярких людей нашей культурной среды.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить