Рецензии

«Салам Масква»: Уважение и сотрудничество


«Салам Масква». Реж. Павел Бардин, 2016

«Москва большая, всем места хватит», — уверенно говорит дядя Гаджи, показывая племяннику Рустаму его новую квартиру. Дядя Гаджи — человек несколько плавающей идентичности: наполовину аварец, наполовину даргинец; вторая половина, по собственным словам дяди Гаджи, с возрастом стала нравиться ему больше, потому что даргинцы, в отличие от аварцев (Рустама, например), сначала думают, а действуют только потом.

Не все жители города поймут такие тонкости в различиях между кавказскими этносами, а с тезисом дяди Гаджи многие бы захотели поспорить, но факты свидетельствуют о его правоте. Москва в сериале Павла Бардина представляет собой вавилонское смешение языков — в том числе в буквальном смысле, тут часто прибегают к субтитрам, — и главные герои, Рустам и его напарник Саня, работают в специальном отделе полиции по борьбе с этнической преступностью. Избегая визитов в центр, Бардин снимает спальные районы, рынки, общежития, детские сады, переоборудованные в полицейские участки — городские окраины, которые знакомы всем, кроме, кажется, коллег режиссёра по ту сторону Садового кольца. Что находится внутри, персонажи представляют смутно, только слышали, что настоящие москвичи ездят на Арбат. В так называемой российской индустрии ещё только Анна Меликян и Бакур Бакурадзе умеют успешно работать с киногенией Москвы как специфического пространства (в отличие от обоих, Бардин — урождённый москвич, но симулирует взгляд приезжего). Это необязательно означает полное сходство с реальностью, хотя Бардин, начинавший мокьюментари «Россия 88», на формальном уровне её как будто имитирует (арсенал привычный: общие план-эпизоды, камера без штатива, широкий лексический диапазон, приглушённый телевизионной цензурой). Сериал «Салам Масква», в котором этнически русских персонажей меньшинство, но все общаются между собой в основном по-русски, — попытка, причём удачная, увидеть в столице американский melting pot («плавильный котел»), современный мультикультурный мегаполис. Москва здесь выглядит настоящим городом, а не собянинской декорацией города: шалманы с лезгинкой и злые улицы примкадья, конечно же, живее ресторана «Пушкин» из фильма Хлебникова и вымощенных плиткой площадей ЦАО. Как и все большие города мира, этот живёт благодаря миграции, и на «э, брат!» если ещё отвечают «гнидой черножопой», то это ненадолго. Уже по первым сериям можно убедиться, что расист Саня и его младший коллега из Дагестана от взаимной ненависти двигаются в сторону buddy movie.

«Салам Масква». Реж. Павел Бардин, 2016

Постсоветское кино с криминальными сюжетами почти всегда ориентировалось на американские образцы; эталоном гангстерского фильма считался и до сих пор считается «Крёстный отец». Но никому до Бардина и продюсера Эрнста почему-то не пришло в голову позаимствовать у новоголливудских шедевров жанра этнический компонент, без которого непредставимы ни «Злые улицы», ни «Лицо со шрамом», ни «Однажды в Америке», ни в особенности трилогия Копполы — истории о людях во враждебной среде, об адаптации к ней или противостоянии с ней. Герои этих фильмов — свои среди чужих, и именно этот их статус даёт сюжетам импульс и драматический конфликт (в России до этого догадался только Балабанов, для которого «свойство» было одной из главных тем, но инакость Данилы Багрова объясняется его военным опытом — ход, позаимствованный из «Таксиста» Скорсезе). Дагестанцы в «Салам Масква» — те же добрые католики из «Крестного отца», у них тоже семейные ценности, шумные праздники, витиеватые разговоры о делах, «ты обращаешься ко мне без уважения». И косые взгляды снаружи: отсюда стремление к ассимиляции, и Рустам почти повторяет карьеру Майкла Корлеоне, отправляясь на службу государству, чтобы не продолжать семейное дело. Вряд ли, впрочем, ему этого удастся избежать (Корлеоне не удалось).

Большой сюжет о совместной жизни разных культур отражается в малом: для того, чтобы придать динамику фильму о двух полицейских, нет лучше выхода, чем дать им разные национальности и на этом построить конфликт — это известно от тех же американцев. В сценарии, над которым трудились много авторов, много очевидных решений и прилежных ходов, сделанных под прямым влиянием драматургических учебников Роберта МакКи, а привычка персонажей с Кавказа говорить народными мудростями напоминает то ли об этнических анекдотах, то ли о товарище Саахове; ключевые положения о межнациональных отношениях на всякий случай проговариваются впрямую. Это понятно и простительно в случае темы, о которой не любят говорить настолько, что в кино её осмысление более-менее исчерпывается фильмом «Мимино» и документальными работами учеников Марины Разбежкиной: поле обсуждения ещё не создано, велик риск быть непонятым, особенно в стране, где понятия фашизма и антифашизма в общественном поле смешались до степени неразличения. Сериал, к счастью, не впадает в грех неразумной политкорректности, но мораль его пока сводится к простейшему гуманизму: кровные войны — непозволительная роскошь. Фильм о ненависти — эхо одноимённой поэмы иммигрантских банльё, снятой двадцать лет назад Кассовицем, — у Бардина уже есть, теперь пришло время для других типов отношений.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: