Берлин-2016: «Огонь в море» и ленивый глаз
Огонь в море. Реж. Джанфранко Рози. 2016
В основном конкурсе Берлинале в этом году два документальных фильма. Первый из них — поэма Джанфранко Рози «Огонь в море». Итальянец уже победил однажды с документальной лентой: в 2013-м «Священная римская кольцевая» принесла ему «Золотого льва» в Венеции. В Берлин Рози привез историю более чем актуальную, которая далека, однако, от манифестов или новостных репортажей. Джанфранко Рози собирался снимать короткометражку: беженцы, прибывающие на Лампедузу — перевалочный пункт между Тунисом и Сицилией, суровая природа крошечного вулканического острова — в десять минут бы уложились. Даже сценария поначалу не было. Но когда режиссер прибыл на место, планы поменялись. Лодки с нелегалами причаливают к этим берегам не первый год, и только за последние несколько лет 14 тысяч погибло в пути — береговые службы патрулируют, но спасают не всех.
Мы видим Лампедузу глазами Самуэля. Ему 10 лет, он нехотя учится английскому и мореплаванию, у него есть бабушка, верный друг и новая рогатка. Дети отправляются пострелять по кактусам и, вдоволь повоевав, изолентой прилаживают стебли обратно — метафоры Рози очевидны, но поданы деликатно, вкрадчиво, как сицилийская песня «Огонь в море», которую по заказу ставит диджей местного радио. Вечером беженцы играют в футбол: национальные сборные Чада, Нигерии, Сомали… Молодой парень читает рэп о своей незавидной судьбе — и в бесконечном списке воюющих стран впервые проявляются истинные масштабы катастрофы.
Пошатнулась ли жизнь обитателей острова с таким наплывом беженцев? Жители Лампедузы испокон веков относились к морю как к кормильцу, и как к страшнейшей опасности. Бабушка Самуэля качает головой, когда по радио передают о погибших, — она помнит годы войны, когда море было красным. Единственный человек, который соприкасается с обоими мирами, это врач Пьетро Бартоло; записанный уже после того, как фильм был смонтирован, его пронзительный монолог в итоге стал кульминационной сценой. Врач помогает пострадавшим, переправляет тяжело больных на материк, регистрирует смерть. Бартоло говорит об ответственности каждого свидетеля. «Многие говорят, что я, наверное, уже привык видеть так много страданий каждый день. Но к этому невозможно привыкнуть». Однажды увидев, это невозможно забыть. Самуэль приходит на прием к Бартоло. У него ленивый глаз — чтобы научить ленивый глаз снова видеть, придется закрыть на время здоровый. Прозрачная метафора, чтобы указать на преступное бездействие «взрослых», но что важнее — на коллективное забвение, отсутствие страшных событий в памяти. Эта гуманитарная катастрофа рискует остаться только в архивах.
Кадры спасательных операций оглушают до оторопи. Но лишь когда Самуэль стреляет по воображаемым кораблям, взрывает кактусы или жалуется на чувство тревоги, мы понимаем, что сталкиваемся с чем-то неизбежным. На место памяти всегда приходит воображение. Фантазии Самуэля — это предостережения, если не предчувствия. Помните, как у Алана Рене: «Кто из нас наблюдает из этой странной обсерватории, чтобы предупредить о появлении новых палачей? Действительно ли у них отличные от наших лица?»
Читайте также
-
Энергия несогласия — «Евгений Телегин» Виктора Тихомирова
-
«Адрес — время, а не место» — Новая жизнь Канского видеофестиваля
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья