Портрет

Невеликий гражданин

Лохматый, глумливый, ненадежный, выбирающий между апатично-похмельной расслабленностью и молодецким бахвальством, болтун и клоун, вульгарный и высокомерный увалень в пижонском канотье, с бокалом мартини и клюшкой для гольфа, женщин берет штурмом, почти силой, но не то чтобы уверен в своей неотразимости. Способный, но не старается; хороший мальчик, но с дурными наклонностями — таких ребят, шумевших в школе и сидевших до поры на университетском троне, но вероломно свергнутых к третьему курсу за неуспеваемость, мы помним молодыми и теряем из виду после тридцати. Их участь переродиться в чудаковатых дядюшек в пасхальных блейзерах и шейных платках. Портить семейные вечеринки своей трехгрошовой честностью вперемешку с черным юмором, пользоваться популярностью у племянников, которые только и ждут, когда этот хмельной господин умыкнет их с пикника и покажет, как стрелять из ружья, сводит в любимый стрип-клуб или хотя бы даст хлебнуть из бокала. Отрезанный ломоть, отщепенец благополучной Америки он стоит на национальном семейном портрете, глупо гримасничая, и напоминает ей о том, из кого она была сплавлена. Варвар. Задира. Мошенник. Мистер Фрикаделька.

Билл Мюррей
Малопригодный для жизни нрав, а также трое братьев-актеров подарили Мюррею сцену.

Билл Мюррей не просто актер, это образ, который старательно варьировался и рискованно менялся с возрастом, но остался един в разных костюмах и обстоятельствах. Он может быть безработным невротиком, депрессивным сталелитейным магнатом или одним из величайших президентов Соединенных Штатов, хотя на самом деле это всегда один и тот же закрытый, самовлюбленный, но вполне добрый человек, справляющийся с окружающим миром с помощью бравады и мальчишеских хитростей. У него есть своя комната, свой укромный уголок, свой домик на дереве, своя дверь (на которой иногда даже прямо так и написано: «Дверь»), которую он может перед вами широко распахнуть или глухо захлопнуть. Экранный герой Билла Мюррея проделал путь от сарайчика для клюшек и шалаша пионервожатого до укрытой в лесу президентской дачи. Мальчишкам нужны убежища.

«Больше чем жизнь». Реж. Ховард Франклин. 1996
Забавный парень с вечно заспанным лицом быстро полюбился Америке и отправился в Голливуд.

Особенно, когда у них восемь братьев и сестер, неуспеваемость по десяти предметам, хроническая непереносимость любой трудовой деятельности и характер повстанца. Малопригодный для жизни нрав, а также трое братьев-актеров подарили Мюррею сцену — знаменитую чикагскую актерскую студию The Second City и идеальный стартап в виде первого набора Saturday Night Live. Лучшего формата для раскрытия способностей Билла, чем хамоватый, панамериканский юмор SNL, нельзя было придумать. Секундное появление в последнем проекте создателей «Монти Пайтона»; скетч-сборник Loose Shoes; еженедельные гэги и неглупая политическая сатира в прямом эфире — забавный парень с вечно заспанным лицом быстро полюбился Америке и отправился в Голливуд. Так утвердилась традиция трансконтинентальных прогулок SNL-овских звезд по уготованной для них комедиографической тропинке.

«Семейка Тененбаум». Реж. Уэс Андерсон. 2001
Легче представить разговор Мюррея с ламой-животным, чем с ламой-духовным наставником.

В своих ранних фильмах Мюррей, которого еще можно было загримировать под студента или хотя бы вчерашнего студента, исполнял на разные лады партию главаря мальчишеской стаи и вертлявого «несогласного», проблемно, но все-таки сосуществовавшего с костной системой и сердитым начальством. Он вдохновлял слабых и безвольных бегать по утрам и ходить на бои в грязи, ровно держать ружье и кадрить девчонок. В «Добровольцах поневоле» и «Фрикадельках» ему как полевой музе была положена финальная речь, которая зажигала сердца отчаявшихся неумех. Вожатый Трип то ли в шутку, то ли всерьез бьется в истерике и кричит: «Мы проиграем — и это не важно!», а рядовой Джон Уингер провозглашает пораженчество национальной идеологией: «Это страна бродяг. Нас вышибли из всех приличных обществ мира — и вот что мы сколотили!»

«Трудности перевода». Реж. София Коппола. 2003

Это воодушевление через отчаяние стало своего рода философией героя, охотился ли он за привидениями или пытал счастья на подмостках Бродвея. Но, чем больше проходило времени, тем яснее становилось: никакой Бродвей не поможет почувствовать себя состоявшимся, счастливым и главное — вечно молодым. Так появились чудаковатые герои «Дня сурка», «А как же Боб?» и «Новой рождественской сказки» — заблудшие ребята, которых на путь истинный наставит разве что перст Божий. Или хотя бы «смертельная терапия».

Слегка жалкий, немного ленивый, достаточно умный и всю жизнь сомневающийся в своей способности любить.

Мюррей пытался пробить этот экзистенциальный тромб и в чисто драматическом ключе, написав сценарий «Острия бритвы» по Сомерсету Моэму. Неудачно. Серьезный — не притворно, а именно с претензией на серьезность — Билл Мюррей — это странное зрелище. Он всерьез пьет, всерьез читает, всерьез работает в шахте и всерьез покупает багет, и от этого зрителю, да и ему самому, становится как-то неловко. Особенно когда его герой всерьез едет в Индию за смыслом жизни, и ему говорят: «Иди за мной, ты поговоришь с ламой». В этот момент понимаешь, что легче представить разговор Мюррея с ламой-животным, чем с ламой-духовным наставником.

«Водная жизнь». Реж. Уэс Андерсон, 2004
Наутро вам, определенно, станет легче. В этом смысл его болтовни и кривляний.

Органичная, родная комедия бросила Мюррея, когда он начал стареть. Вожак стаи, переваливший за полувековой рубеж, не вызывает смеха. Даже на эксцентричного дядюшку, вроде гангстера-благодетеля из «Бешеного пса и Глори», к концу девяностых Билл не тянул. Герой тяжело переживал кризис среднего возраста. Грабил банки в костюме клоуна, ходил по пыльным дорогам с огромным чемоданом, полным разочарований, и слонихой в придачу. Карьера Мюррея могла на этом и закончиться, если бы он не был так необходим «независимым». С появившегося под занавес девяностых «Рашмора» фильмы Уэса Андерсона ни разу не обошлись без Мюррея. Его грустные глаза и вздорный характер стали одной из важных составляющих фильмов в стиле новой американской искренности. Джим Джармуш со «Сломанными цветами», София Коппола с «Трудностями перевода», а теперь и Роман Коппола со своими «Умопомрачительными фантазиями…» помогают герою Билла Мюррея извиниться перед обманутыми женщинами и забытыми отпрысками, войдя в новый возраст, более спокойный, но по-своему героический. В этом возрасте человек может позволить себе быть символом. Даже символом Америки. В его исполнении Франклин Делано Рузвельт — сильно болеющий, умеренно пьющий, несильно развратничающий старик, который, несмотря на все свои слабости и несовершенства, стоит у руля, ведя страну верным курсом. Выстраивает противоречивую, осторожную политику, тянет со вступлением в войну, тихо лается с кланами богачей, матерью и женой, и в итоге выбирает союзником трогательного заику. Перед нами лидер, принимающий верные решения. Он отменяет сухой закон, стоя на балконе с мартини, кормит королей хот-догами, общается с народом по радио (раньше Гитлера!) и проводит чеховское лето в родовом поместье на Гудзоне. Рузвельт — отличный способ рассказать историю успеха там, где его совсем не ждут — историю нездорового тела, сомневающегося духа, любви к гольфу и алкоголю, историю особенного взгляда на мир — взгляда, который может позволить себе только умный американец, аристократ из варваров. Такой, как Билл Мюррей. Дистиллированный реалист. Слегка жалкий, немного ленивый, достаточно умный и всю жизнь сомневающийся в своей способности любить.

Билл Мюррей

Нельзя рассчитывать на его постоянство. Не стоит пытаться чем-то всерьез его увлечь. Его не заставишь говорить всю правду до конца или подчиняться общим правилам приличия. И никогда, ни-ког-да не подпускайте его к своим дочерям! Но именно ему вы запросто расскажете за стаканчиком о своих бедах, о своей неуверенности и подавленности. Он не даст вам дельного совета, не будет вас жалеть или поучать, а просто проведет с вами пустое, бездельное время, и это будет чудесно. Наутро вам, определенно, станет легче. В этом смысл его болтовни и кривляний. Заставить вас уснуть с мыслью, что «это все неважно», проспать с перепоя начало битвы — а потом победить в последний момент. Обязательно победить. Варвары всегда побеждают.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: